290 миллионов лет назад и далее - Николай Пономарев

Сквозь тонировку было видно, как поигрывал обнажённым торсом сторожащий их Арнольд. По тому, как сжимал он свой бластер и прикусывал нижнюю губу, было заметно напряжение.

– Как чучело выглядит Петухов, а ты очень ничего, – успокоила её Жанна.

– Эй, Арнольд! – воскликнул подошедший Серебренцев. – А ты почему не в костюме? Хочешь переждать здесь, пока инвалид, потерявший ногу во имя науки, старается для общего блага?

– Ты же сказал стеречь их и, если что, стрелять, – возмутился Арнольд.

– Отлично, вылетай на Землю хоть в трусах, раз такой обидчивый.

Арнольд ушёл переодеваться, а Серебренцев постучал в дверь.

– Жанна, Лиза, вы готовы?

Ответом ему было молчание.

– Да ладно вам дуться, – продолжил Серебренцев. – Кстати, Жанна, я пришёл делать тебе предложение. Зачем тебе Калиновский, когда есть такой красавец, как я? К тому же мужественный, щедрый и при этом чертовски богатый. А что одной ноги нет, так то даже плюс, мне нужно ровно на одну ногу меньше пищи.

– Ты сейчас даже отвратительней, чем когда захватил капсулу и устроил в Центре пожар, – ответила Жанна.

– Куда уж отвратительней? – усмехнулся Серебренцев, отошёл от двери и тотчас скомандовал: – Выходите! Хватит прихорашиваться.

Все, кроме Мурзкова, собрались у отсека с лёгкими спускаемыми аппаратами изучения палеоземли, иначе ЛСАИПЗ «Усть-Катав М7», прозванными челноками. На каждой станции, как рассказала Жанна, пока их конвоировал Арнольд, по нормам безопасности их три – основной, запасной и неприкосновенный. Аппараты были похожи на обычное космическое такси, которое снуёт по орбите Земли, с поправками на отсутствие подготовленных станций приземления. Лиза всегда находила, что эти аппараты похожи на лепёшку, если сверху положить немного фарша и растопить сырную крошку, как это делала мама. Максимальная вместимость челнока, в отличие от такси, – четыре человека, на случай, если всей команде нужно будет срочно спуститься. Остальное место – багажный отсек – отведено для грузов, аппаратуры, дронов-разведчиков и георобота, используемого для подъёма проб грунта и прочих тяжестей.

– По данным станции, в Северном полушарии сейчас лето, – рассказывал Серебренцев. – Интересует нас не Пангея, а отдельный материк Ангарида. Спускаемся мы в условный Челябинск, это примерно тридцать три градуса северной широты. С юга Уральские горы, с севера – Сибирь. В это время там суховато, но мы ненадолго, поэтому ничего с собой брать не будем. Кислорода много, дышите глубже, наслаждайтесь. Я лично поведу наш челнок. Калиновский возьмёт на колени Лизу. Надеюсь, дядюшка покажет тебе Землю пермского периода с орбиты. Великолепное зрелище.

Пока Серебренцев готовился к запуску, Жанна и дядя Саша укрепляли в багажном отсеке робота Лизы. Там, к удивлению Жанны, обнаружился и робот со сломанным биодетектором. Боббе немедленно перемигнулся с ним светодиодами.

– Зачем ты потащил его сюда? – громко спросила у Серебренцева Жанна. – У него сломан биодетектор.

– Я знаю, – ответил он. – Это Мурзков его сломал. Нам не нужен биодетектор, нам нужен детектор минералов.

– Сволочь твой Мурзков, а ещё обещал починить! – возмутилась Жанна.

Серебренцев хмыкнул и запустил двигатели. Тихо открылись двери шлюзовой камеры, и челнок вышел в космос.

– Мурзков – гений! – заявил Серебренцев, активируя систему отстыковки. – Поэтому мы здесь и летим за сокровищами.

Челнок, набирая скорость, быстро удалялся от станции. Лиза приникла к иллюминатору. Внизу, к её разочарованию, она увидела лишь океан, словно пенкой, подёрнутый облаками.

– Панталасса, – пояснил дядя Саша, заметив Лизино недоумение. – Он больше нашего Тихого океана. А почти вся суша – на обратной стороне планеты.

Спустя некоторое время среди скучного океана показались острова.

– Посмотри, Лиза, на вон тот зеленеющий архипелаг. Это Южный Китай. Он практически на экваторе, и климат там влажный и жаркий. Выше расположен Северный Китай вместе с Синцзяном, мы уже видим их окраину. Это отдельный материк. По сравнению с Пангеей он совсем крохотный. Вы уже проходили тему движения континентов?

Лиза кивнула.

– Ну вот, – продолжил дядя Саша. – Пангея – это Гондвана, в которую с севера врезалась Лавруссия, и в это время Пангея включает в себя почти все материки. Нам не видно, но Южном полюсе сейчас громадная полярная шапка. На западе она доходит до сорока градусов южной широты. В наше время льды на этой широте скрыли бы Южный остров Новой Зеландии и Патагонию. Под ледниками – вся Антарктида, Австралия, Индия, половина Африки и Южной Америки.

– Ого! – удивилась Лиза. – Получается, что материки решили собраться в одном месте и попались в ловушку.

– Получается, – согласился дядя Саша. – Иногда, сам того не ожидая, оказываешься в западне. Но на побережьях не так. С восточной стороны тёплые течения обеспечили умеренный влажный климат, там растёт хвойный аналог нашей современной тайги. Но вот с западной стороны холодные течения и ледники иссушают земли, и почти до экватора тянутся безжизненные пустыни. После того как Лавруссия врезалась в Гондвану, в районе экватора возникла горная область, подобная современному Тибету, но она тянется через весь материк. Горы Уошито и Аллеганские горы преодолимы только для самых мелких животных, одноклеточных организмов и спор. С севера лавруссийская часть Пангеи состоит из нынешних Северной Америки, Гренландии и Балтии. Большая часть её – пустыни, и только на севере, выше тридцати градусов северной широты, пустыни переходят в полупустыни. А вот с северо-востока к Лавруссии подступает Ангарида. Туда мы и держим курс.

– Эй, Калиновский, из тебя вышел бы замечательный лектор, – прервал его Серебренцев. – Расскажи своей юной пленнице об Ангариде. Этот материк я люблю больше.

– Да что там такое, на этой Ангариде? ! – воскликнула Жанна.

– Всему своё время. – Серебренцев загадочно улыбнулся. – Я бы и сам рассказал об этом материке, но я всего лишь инструктор новобранцев, а не известный учёный.

Дядя Саша холодно посмотрел на Серебренцева, вздохнул и продолжил:

– Что ж, расскажу и об этом полном загадок материке. Он второй по величине, состоит из сегодняшних Урала, Западной и Восточной Сибири и Казахстана. Но на фоне Гондваны и он мал. К Ангариде тянется языком Герцинских гор Пангея, и через пятьдесят миллионов лет они соединятся. Сейчас мы летим над Палеотетисом. Это внутренний океан, и он гораздо меньше Панталассы, а его берега обжиты множеством животных. Мы поворачиваем как раз к Ангариде. Очень интересно, что места, которые сейчас вытянуты в меридиональном направлении, в пермском периоде тянулись скорее вдоль широтных линий. На юге материка при сближении с Лавруссией возникли Уральские горы.