«Телефон доверия» и другие рассказы - священник Александр Дьяченко

Запомнил я того мужика, благо дело было в моем районе. Встречаю его через пару дней, остановил и спрашиваю:

– Ты чего же, отец, меня по носу ударил, что я тебе такого сделал?

Представь, он отвечает:

– Ты меня прости, сам не пойму, какая муха укусила. Ведь я до последней минуты не собирался тебя бить. А как поравнялись, словно сила какая-то развернула, и я ударил, пьяный был. Стыдно мне, сынок, сил нет, как стыдно! Ты уж прости меня, старого!

Мне тоже иногда вспоминаются забавные и немного странные случаи из жизни. Как-то едем в автобусе. Полдень, народу немного, только сидячие места и заняты. Я в подряснике с крестом стою на задней площадке. Едем. На одной из остановок в салон заходят трое молодых ребят, лет по семнадцать, – веселые, вроде трезвые, смеются. Оно и правильно: молодые должны смеяться, потом наступит время забот и проблем, а пока можно и повеселиться.

Однако замечаю, что эта смеющаяся троица начинает постепенно смещаться в мою сторону и потихоньку так зажимать меня в угол салона на задней площадке. Вдруг один из ребят как бы случайно, падая на спину, прижимает меня к стенке. Они уже вовсю хохочут, я отхожу в другой угол, а юноша бьется об меня уже боком.

Чувствую, назревает драка – что делать? Я не могу их бить – каноны не позволяют, а на мне еще и крест. Смотрю на людей, что едут вместе с нами. Видят же, что молодежь над священником куражится. Думаю, может, кто заступится, ведь я же не в Москве, я в родной поселок еду, и эти люди обязательно должны меня знать. А народу забава: мужики в проход со своих мест повылезли, шеи вытянули и с неподдельным интересом ждут, будет драка или нет.

Ладно, думаю, раз драки не избежать, тогда будет так: если успеем к ближайшей остановке подъехать, я выйду, а если не успеем, ну, куда деваться, сниму крест, и начнем публику потешать. Но все «испортила» одна пожилая женщина. Она сидела к нам боком и держала перед собой большую сумку на колесиках и инвалидную тросточку. Эта бабушка и закричала на молодежь:

– Вы что ж это делаете? ! Как вам не стыдно – на священника руку поднимать!

И что вы думаете? Ребятки поутихли, отошли от меня в сторонку и, так же похохатывая, вышли на первой же остановке.

Понятно, что потом подошел я к моей спасительнице, поблагодарил ее и спрашиваю:

– Матушка, почему ты за меня заступилась? Вон ведь здоровые дядьки едут, а никто и пальцем не пошевелил, а ты закричала.

– Ой, батюшка, все просто. Нас с родителями, когда мне было всего пять лет, выслали, как семью кулаков, на Север и загнали голых и босых на болота. Нас, таких семей, там много было. Сказали, мол, хотите – живите, не хотите – подыхайте. Короче, как хотите. Вот если бы мы не помогали тогда друг другу, не заступались один за другого, не выжили бы. Там и молиться научилась, все мы тогда только на Бога и надеялись – и выжили. А сейчас я даже рада, что смогла вот хоть на старости лет за священника заступиться. Так на душе радостно!

* * *

Живем мы, сельские священники, скромно. Может, перед кем и стоит проблема, как и во что одеться, а вот у меня такой проблемы нет вовсе. Меня полностью, за исключением мелочей, одевает секонд-хенд. Люди приносят в храм много тряпок, что уже не хотят носить, а что-то от усопших осталось. И моя староста Нина, молодец такая, никогда не забывает про батюшку. А я человек в одежде непритязательный, за модой не гонюсь, так что за все слава Богу.

Но вот как-то матушка решила, что мне обязательно нужно купить зимнюю, не продуваемую ветром куртку. Ну, раз нужно, значит нужно. Поехали на рынок. Там у одного армянина сторговали коричневую замшевую куртку с искусственным зимним воротником на заклепках и подстежке на молнии. Одно было подозрительно: уж больно мало торговец за нее просил. Когда мы уже отдали деньги, он мне сказал:

– Понимаешь, брат, такие куртки уже из моды вышли. И их никто не покупает.

Мне все равно – главное, чтобы вещь была теплая и ветер не продувал. До сих пор эту куртку ношу, сносу ей нет.

Однажды иду после занятий в семинарии на автовокзал в своей новой замшевой куртке. Надел ее прямо на подрясник – наверное, просто поленился его снимать. Иду в здание областного автовокзала и краем уха слышу, как кто-то кричит:

– Нет, ну вы полюбуйтесь на этого упыря! Полюбуйтесь, вот он, кровосос проклятый на нашей народной шее!

На вокзалах всегда обитало несметное полчище бездомных алкашей, поэтому к таким крикам и разборкам все давно привыкли и не обращают внимания. Я тоже не обратил внимания, и напрасно. Оказалось, что «упырь» и «кровосос» – это я. А поводом к негодованию стала моя новая замшевая куртка с искусственным зимним воротником на заклепках.

Неожиданно подбегает ко мне нетрезвая тетенька средних лет и хватается за мою куртку.

– Отдавай, паразит, куртку! Люди, люди, смотрите, как эти попы нас дурят, обжирают! Смотрите, в каких шмотках ходят, на «мерседесах» ездят, а мы, простой народ, что же, с голоду теперь подыхать должны? !

Ну, думаю, попал! Вот ведь угораздило меня пойти в подряснике, поленился снять в семинарии, а теперь получай. Тетка хоть и пьяная, а сильная. Да еще и тяжелая, повисла у меня на руке и не отпускает. Но здесь меня выручили другие пассажиры. Двое молодых ребят, видя, в какую я попал ситуацию, тут же подбежали и оторвали от меня эту тетку.

– Мать, – предлагают, – чего ты хочешь? Давай мы тебе хлеба купим?

Угомонилась.

А однажды со мной произошла ну очень смешная история. Летом иду по улице небольшого городка, что рядом с нашим поселком. Мне нужно было зайти к одному знакомому, тот жил в пятиэтажке. Подхожу к его подъезду. Возле подъезда на лавочке две бабулечки раскладывают стопки журналов. Заглянул, а это уже до тошноты знакомая «Сторожевая башня».

О как! Иеговисты! Дай-ка я с ними немного пообщаюсь. И значения не придал, что на мне подрясник и крест. А для свидетеля Иеговы – это все равно что для быка красная тряпка. Бабушки в ответ на какой-то мой невинный вопрос развернулись – и на меня. Две такие миленькие старушечки: маленькие, худенькие, обе в береточках, у одной золотая фикса во рту.