Оккультист - Иван Снежный

– Мне это отлично известно, Мария Алексеевна, поведайте что-нибудь новое. Поздновато опасаться за чистоту разума, стоя одной ногой в могиле, – сказал я, прикидывая, чем можно на нее надавить.

– Вот же упертый! Плесни кровушки в чашку, – старушка пододвинула ко мне свой наполовину выпитый чай.

Ножа на столе не нашлось, а копаться в чужих ящиках как-то несолидно. Вынув раритетный кинжал, прижал его к запястью.

– Тише, тише, куда разогнался? Не собираюсь после тебя полы отмывать! Чутка надо.

Ткнув подушечку большого пальца острием, выдавил в жидкость пару капель. Мария вынула ложечку и помешала чай указательным пальцем. Сделала маленький глоток, затем побольше.

– Наследие. Какое у тебя наследие, мальчик мой? М-м, вижу…

С замиранием сердца я наблюдал за старушкой. Во многих из нас сидит глубоко затаенное желание принадлежать к чему-то большему. Просто так, по праву рождения. На этой глупой мечте основаны целые бизнесы, за сотню-другую тысяч рублей готовые раскопать секретные архивы и выдать красивую справку с гербовой печатью о родстве с королевой Елизаветой или Наполеоном Бонапартом. Казалось бы, даже если это правда, что такого важного в выдающихся предках? Наследство не получить, славы на этом не заработать… разве что гордость за великое прошлое и будоражащая мысль «может, я тоже смогу»? Неприятно осознавать, что я не исключение. Какой-нибудь Распутин в прадедах сейчас бы очень вдохновил. Ведьма резко открыла глаза и со скукой отставила чашку.

– Ничего. Безликие бледные тени, растворившиеся в вихре времен. Девять поколений назад твой дальний родственник отправился в экспедицию на поиски морских путей возле северного полюса, но лишь бесславно замерз во льдах. Остальные еще ничтожнее: жили, умерли. Пустые биографии, низкие интересы. Гордись, ты первый такой… упертый.

– Жаль. Подскажите, Мария Алексеевна, а какие еще есть виды магии, кроме родовой? – протянул я, стараясь скрыть разочарование.

– Зачем тебе? Хочешь улететь в волшебную страну эльфов, юноша? М-м… Понимаю. Много вас таких в последнее время. Мечтатели, ничему не учитесь… – Чашка выпала из моих рук, разбившись, а сам я грохнулся на протертый линолеум, не удержавшись на табурете. Приблизились шаркающие шаги и склонившаяся надо мной старушка ехидно улыбнулась. – Каждый раз срабатывает.

Голова не болит, но я боюсь открывать глаза и просто слушаю свое затекшее тело. Руки и ноги привязаны к ножкам старого кресла. Пальцы онемели, но еще двигаются, значит, прошло меньше часа. Кинжала на привычном месте нет. Как такое могло произойти? Мария пила тот же чай из одной заварки. Выработала за годы иммунитет? Читал об индийском ордене убийц, травящих себя ядами, ради невосприимчивости к собственному оружию… но здесь, в обычной питерской квартире столкнуться с подобным? Рядом кто-то есть, я слышу шорохи. Старушка явно понимает насколько легко разломать рухлядь, на которой я сижу, и не даст мне такого шанса.

– Дядя Сережа, вы не спите! Дыхание изменилось. – Какая наблюдательная девочка.

Медленно открыл глаза и тут же закрыл. Так, выдохнуть, расслабиться. Осторожно открыл снова. Нет, мне не привиделось. Наклонил голову, стараясь не обращать внимания на труп. Итак, кресло, к которому я привязан, стоит в центре комнаты. Как полагается, на полу начерчена пентаграмма, хотя скорее косая пятиконечная звезда. До главного сатанинского символа рисунок серьезно не дотягивает. Свечей нет и необходимых атрибутов тоже, лишь маленькие сигилы на кончиках лучей. Не похоже на ритуал жертвоприношения. Такой набор чаще используют для посвящений и клятв. Значит, у меня есть хороший шанс выбраться отсюда живым. А вот у Марии уже нет.

Охренеть. Только это слово приходит на ум при взгляде на ее выпотрошенный труп. Подобную жесть я видел на фотографиях в уголовных делах маньяков. Повсюду кровь и внутренние органы, а на лице застыло выражение безмерного ужаса. Глаз нет, из приоткрытого в немом крике рта что-то торчит. Судмедэкспертам будет где разгуляться. Хоть сейчас помещай в учебник по криминалистике, глава «Ритуальные убийства». Среди этого безумия раскачивалась с пятки на носочек Агафья. Мой кинжал в ее маленькой ручке смотрелся сюрреалистично.

– Ой, как хорошо! Вы проснулись, дядя Сережа! Не волнуйтесь за бабушку, это было ее желание. Она чувствовала, что слабеет и передала семейный дар мне. По доброй воле, – за все прошлые встречи я не слышал от малышки столько слов сразу.

Впервые в жизни я не знал, с чего начать разговор. Даже демон не производил такое гнетущее впечатление, как эта девочка. Ее подавляли, или она всегда была такой? Тяжело вести беседу, ничего не зная о собеседнике. Нужно ли сюсюкать с ней как с ребенком, успокаивать? Лучше наоборот, спровоцировать:

– Горло она тоже сама себе перерезала?

– Нет, попросила меня, – тихо ответила девочка. Ни слез, ни эмоций, лишь сухая констатация фактов. Агафья казалась отстраненной, будто не в себе. Но, учитывая обстоятельства, ее сложно винить. – Бабушка сказала, вы поможете! Доведете меня до расцвета!

– Совершеннолетия? Это же еще лет восемь, я столько не проживу. – Слово расцвет изменил намеренно, не понравилось мне, как она его сказала, с придыханием, практически стоном.

Девчушка смешно наморщила носик, загибая пальчики.

– Нет, полгода всего! В семье Добровольских совершеннолетие приходится на одиннадцатую луну. Потом отвезете меня к родственникам в Сибирь, и я войду в полную силу. Обещайте! Бабушка сказала, вы упертый, у вас получится!

Выходит, колдунья успела неплохо меня изучить, и знала, что данное слово я не нарушу. Но, демоны преисподней, как все это не вовремя! Еще полгода назад я бы вцепился в такой шанс руками и ногами, а сейчас девчонка лишний балласт. К тому же везти мелкую без документов, через всю страну – дурацкая затея даже для меня. Однако другие варианты еще хуже. Повторять судьбу старой колдуньи не тянет.

– Обещаю заботиться о тебе по мере своих сил. – Агафья заметила мою уловку, но настаивать на замене слов не стала.

Стоит притормозить с клятвами. Они ведь догонят меня и повиснут на плечах тяжелым грузом. Здесь хоть формулировку удалось сделать расплывчатой, а Черный может дважды приказать что угодно. Чувствую себя студенткой, проигравшей в карты на желание.

– Спасибо, дяденька! Обещаю не вредничать и всегда слушаться. Помочь могу! Я полезная! По дому там или вылечить. Меня бабуля учила всякому.

Роскошно. Годами не было помощников, а теперь сразу двое. И оба несовершеннолетние, за которыми глаз да глаз. Премудрости старушки – особый вопрос. Не заметил в Марии магии. Лишь вырубающий чаек на травках и театральное искусство. Да, ухо перестало болеть, но надолго ли? Даже моя клятва не была засвидетельствована, как полагается. Кроме личной порядочности, ее нарушение ничто не сдерживает.