Лебединая песнь - Роберт Маккаммон

– Джентльмены, – начал генерал хриплым голосом, – советская военная машина за последние девять месяцев увеличила свою мощь не менее чем на пятнадцать процентов. Нет нужды напоминать вам об Афганистане, Южной Америке или Персидском заливе, но я бы хотел привлечь ваше внимание к документу с пометками: «Дубль-шесть», «Дубль-три». Это график, показывающий объем поставок в русскую систему гражданской обороны. Вы можете увидеть своими глазами, как он резко вырос за последние два месяца. Наши советские источники сообщают, что больше сорока процентов городского населения сейчас либо покинули мегаполисы, либо нашли пристанище в бомбоубежищах…

Пока Чивингтон рассказывал о гражданской обороне, мысли президента вернулись на восемь месяцев назад, к последним страшным дням Афганистана с их нервно-паралитическими газовыми атаками и тактическими ядерными ударами. Через неделю после падения Афганистана в жилом доме Бейрута было взорвано ядерное устройство мощностью двенадцать с половиной килотонн, превратившее этот измученный город в лунный пейзаж из радиоактивного мусора. Почти половина населения погибла на месте. Множество террористических групп с радостью приняли ответственность на себя, обещая карающую месть Аллаха.

Со взрывом этой бомбы открылся ящик Пандоры, наполненный ужасами.

Четырнадцатого марта Индия атаковала Пакистан, применив химическое оружие. Пакистан ответил ракетным ударом по Джайпуру. Три индийские ядерные ракеты накрыли Карачи, и война в пустыне Тар заглохла.

Второго апреля Иран осыпал Ирак дождем советских ядерных ракет, и в заваруху оказались втянуты американцы, поскольку они воевали, сдерживая иранцев. Советские и американские истребители сражались над Персидским заливом, и весь регион в любую минуту мог взлететь на воздух.

Северную и Южную Африку трясло от пограничных стычек. Мелкие государства истощали свои богатства ради приобретения химического и ядерного оружия. Альянсы менялись каждый день, некоторые под давлением силы, другие из-за выстрелов снайперов.

Четвертого мая меньше чем в двенадцати милях от Ки-Уэста пилот американского истребителя F-18 влепил ракету класса воздух – земля в борт поврежденной русской подлодки. Тут же с советской военной базы на Кубе, завывая, прилетели скоростные МиГ-23 и сбили этот самолет плюс два других, примчавшихся ему на помощь из эскадрильи.

Спустя девять дней в Арктике при игре в кошки-мышки столкнулись советская и американская подлодки. Через два дня после этого радары на канадской дальней линии раннего предупреждения показали черточки двадцати приближающихся самолетов. Все базы ВВС на Западе приготовились дать отпор, но вторгшиеся в воздушное пространство противника истребители повернули и уклонились от встречи.

Шестнадцатого мая на американских военно-воздушных базах была объявлена боевая готовность номер один. Советы в течение пары часов отреагировали соответствующе. Усиливая напряженность, в тот же день на производстве «Фиат» в Милане сработало ядерное устройство. Ответственность за эту акцию взяла на себя коммунистическая террористическая группа под названием «Красная звезда свободы».

Стычки между кораблями, подлодками и самолетами продолжались в северной части Атлантики и Тихого океана весь май и июнь. Когда по неизвестной причине в тридцати морских милях от побережья Орегона взорвался и затонул крейсер, американские военно-воздушные силы перешли в боевую готовность номер два. Появление советских подлодок в территориальных водах Штатов повысило драматизм ситуации, и американские субмарины отправились на проверку русских оборонительных систем. Деятельность советских установок с межконтинентальными баллистическими ракетами была засечена спутниками «Небесный глаз» прежде, чем их ослепили лазерами, и президенту стало известно, что русские заметили активность на американских базах до того, как были испорчены их собственные сателлиты-шпионы.

Тридцатого июня «мрачного» лета, как его окрестили газеты, туристическое судно «Тропическая панорама», на котором с Гавайев в Сан-Франциско направлялись семьсот пассажиров, радировало, что его преследует неизвестная подлодка. Это было последнее сообщение с лайнера.

С того дня американские военные корабли патрулировали Тихий океан, готовые к пуску ядерных ракет с борта.

Президент вспомнил фильм «Великий и могучий» – о самолете, который попал в критическую ситуацию и чуть не разбился. Пилота играл Джон Уэйн по прозвищу Герцог. Он рассказал команде о точке невозврата – рубеже, после пересечения которого аэробус не может повернуть назад, а должен продолжать лететь вперед во что бы то ни стало. Воображение президента задержалось на этой точке, он представил себе, как, пытаясь увидеть огни с земли, управляет самолетом с отказавшим двигателем над черным недружелюбным океаном. Но приборы дают неправильные показания, машина все теряет высоту, и в голове звенят крики пассажиров.

«Хочу снова стать ребенком, – подумал он, в то время как люди за столом смотрели на него. – Боже милостивый, я больше не хочу ни за что отвечать».

Генерал Чивингтон закончил речь.

Президент поблагодарил его, хотя не понял точно, что именно сказал докладчик. Он ощущал на себе взгляды этих людей, ждавших, чтобы он заговорил, начал движение или сделал еще что-нибудь. В свои почти пятьдесят лет он был темноволос и привлекателен суровой красотой. Он и сам был летчиком, пилотировал шаттл «Олимпиец» и одним из первых вышел в космос с реактивной установкой. Вид с орбиты огромного, подернутого облаками земного шара тронул его до слез, а его возглас по радио: «Думаю, я знаю, как должен чувствовать себя Бог! » – более всего остального помог ему победить на президентских выборах.

Но он унаследовал ошибки своих предшественников и был до смешного наивен в представлениях о мире накануне двадцать первого века.

Экономика, пережившая подъем в середине восьмидесятых, вышла из-под контроля. Темпы роста преступности ужасали, тюрьмы были переполнены убийцами. Сотни тысяч бездомных – «нация оборванцев», как назвала их «Нью-Йорк таймс», – скитались по дорогам Америки, не способной обеспечить кров бродягам или справиться с их напором. Военная программа «Звездных войн», стоившая миллиарды долларов, обернулась несчастьем, потому что была освоена слишком поздно и машины могли функционировать не лучше, чем человек, а сложность орбитальных платформ потрясала воображение и била по бюджету. Торговцы оружием поставляли сырую, неотработанную ядерную технологию странам третьего мира и их лидерам, рвущимся, как бешеные псы, к власти на соблазнительной и нестабильной глобальной арене. Двенадцатикилотонные бомбы, соотносимые по мощности с той, что разрушила Хиросиму, теперь стали такой же обыденностью, как ручные гранаты, и их можно носить в дипломате. В результате возобновившихся прошлой зимой выступлений в Польше и стычек на варшавских улицах отношения между Соединенными Штатами и Советами оказались полностью заморожены. И незамедлительно последовал упадок духа, выразившийся в национальном позоре – заговоре ЦРУ с целью уничтожения лидеров польского освободительного движения.

«Мы подошли к точке невозврата», – подумал президент.

Он почувствовал приступ истерического смеха, но заставил себя плотно сжать губы. Его разум боролся с туманной паутиной докладов и мнений, подталкивающих к страшному выводу: Советы готовят первый удар, который несет неслыханные разрушения Соединенным Штатам Америки.