Неукротимая - Гленнон Дойл Мелтон

Это нормально, убеждала себя я. Никто не пострадает, ни я, ни мои близкие, если я просто это спрячу.

Поразительно, как легко у меня это вышло. Я – гром и молния, кипяток да бурлящее червонное золото, но все, что понадобилось, чтобы мир принял меня за тихонькую лазурь – улыбаться ему и поддакивать. Иногда, правда, я задумывалась, неужели я – единственный человек, который чувствует себя взаперти в собственной коже. А вдруг все люди вокруг на самом деле – пламя в кожаной обертке, которое старательно прикидывается льдом.

Моей точкой кипения стал тот момент, когда Эбби показалась в дверном проеме. Один взгляд – и моя оболочка не выдержала. Кипящая багряным золотом смесь из боли, любви и томления плеснула за край, сорвала меня со стула и заставила раскинуть руки, настойчиво шепча: А вот и Она.

Долгое время я думала, что случившееся в тот день было результатом некой сказочной магии, случайно озарившей мою жизнь. Казалось, слова А вот и Она пришли ко мне откуда-то свыше. Теперь я знаю, что не свыше. А изнутри. И все то дикое буйство, которое так долго назревало во мне и в конце концов вылилось в слова и подняло меня, – это тоже была я. Голос, который произнес эти слова, принадлежал мне – точнее, той девочке, которой я была до того, как мир велел мне стать другой. И эта девочка сказала: А вот и я. Теперь моя очередь.

Еще в детстве я чувствовала, что мне нужно следовать и доверять своей интуиции, и в решениях часто опиралась только на свое воображение. Я была дикой, пока меня не взнуздал стыд. Пока я не начала прятаться и заглушать свои чувства, потому что их было слишком много, меня – слишком много. Пока не стала прислушиваться к советам других, а не к собственному чутью. Пока не позволила убедить себя, что воображение у меня дурное, а желания – эгоистичные. Пока добровольно не сдалась в клетку чужих ожиданий, культурных норм и моралей, и общественных позиций. Научившись всем угождать, я потеряла себя.

Трезвость стала для меня этапом мучительного воскрешения. И возвращения в дикую природу. Как же долго я вспоминала. Как долго сознавала, что беспокойный комок из грома и молний внутри – это и есть я сама, пытавшаяся добиться моего внимания, умолявшая вспомнить, настаивавшая: Я все еще здесь!

И вот я наконец отпустила ее. Выпустила на свободу свою прекрасную, необузданную, истинную и дикую суть. Я не ошиблась в ее силе. Ей было тесно в той жизни, которую я построила. Поэтому она систематически прогрызала себе путь на волю, пока ее клетка не развалилась.

И потом я возвела свою собственную жизнь.

Возродила ее из тех обломков меня, которым меня учили не доверять и которые учили скрывать, чтобы другим жилось комфортнее:

Моим чувствам

Моей интуиции

Моему воображению

Моей храбрости

Вот они – ключи к свободе.

Вот кто мы есть на самом деле.

Хватит ли нам храбрости отпереть двери наших клеток?

Хватит ли храбрости отпустить себя на свободу?

Сможем ли мы наконец выбраться из своего заточения и объявить – себе, людям и всему миру: А вот и я?

Чувствуй

Ключ первый: прочувствуй все до последней капли

На шестой день трезвости я отправилась на пятую встречу собрания анонимных алкоголиков. Я сидела на холодном пластиковом стуле и дрожала как осиновый лист, стараясь не расплескать кофе из бумажного стаканчика. И себя тоже. Шестнадцать лет я целенаправленно обрастала панцирем, чтобы ничто в этом мире меня не ранило, а теперь этот панцирь вдруг сорвало, и мир облепил меня со всех сторон. Я превратилась в оголенный нерв. Все вокруг причиняло мне боль.

Близким или друзьям я стыдилась рассказывать о том, как мне плохо, но решила попытаться поделиться этим с людьми на собрании. Они – первые, кому я доверила себя всю, без остатка, потому что они были первые в моей жизни, кто говорил всю правду. Я сказала что-то в духе: «Привет, я – Гленнон, и я не пью уже шесть дней. Мне очень хреново. Думаю, именно поэтому я вообще начала пить. И теперь начинаю переживать, что проблема была вовсе не в выпивке. Причина глубже. Причина – я сама. Не похоже, чтобы для остальных жизнь как таковая была таким тяжким испытанием, как для меня. Как будто все знают какой-то секрет о том, как счастливо жить эту жизнь, а я не знаю. Как будто все делаю не так. Спасибо, что выслушали».

После собрания ко мне подсела одна женщина. Улыбнулась и сказала:

– Спасибо, что поделились. Я вас понимаю. И хочу сказать вам то, что сказали мне, когда я только сюда пришла. Это вполне нормально – чувствовать все то, что сейчас чувствуете вы. Вы просто становитесь человеком. То, что вам плохо, не значит, что вы что-то делаете не так. Все так. Если уж вы что-то и упустили, так это то, что быть человеком само по себе – тяжеленькое дельце. Если не глушить свои чувства и позволить им обрушиться всем скопом, станет тяжело и даже больно, но, в конце концов, таково предназначение чувств. Их нужно прочувствовать. Все. Даже самые неприятные. Секрет как раз в этом и состоит – если все делаешь правильно – тебе тяжело.

До разговора с той женщиной я не думала, что чувства действительно нужно проживать, а не глушить. Не знала, что это нормально – чувствовать все. Я думала, что допустимо чувствовать лишь счастье, а если тебе больно – исправь это немедленно, а не можешь, так задуши, скрой или просто забей. Я думала, если становится слишком трудно, значит, это я где-то накосячила. Думала, что боль – это слабость, а единственный выход – просто смириться с ней, проглотить. Но проблема в том, что чем больше боли я проглатывала, тем яростнее пыталась ее заесть или залить.

В тот день я впервые сделала шаг навстречу к себе – перепуганной и дрожащей, беременной, шестые сутки не пьющей, сидящей в церковном подвале в дерьмовом свете флуоресцентных ламп со стаканчиком паршивого кофе в руке, – когда добрая женщина открыла мне, что быть полноценным человеком – это не значит чувствовать себя счастливым, это значит чувствовать все. С того дня я начала пробовать, каково это – чувствовать все. Начала отстаивать свое право на эту эмоциональную полноценность и ответственность за нее даже несмотря на то, что она отнимала у меня столько времени и сил, что я стала менее продуктивным, удобным и приятным человеком.