Однажды летним днем - Наталия Антонова

– Какая тётя? – захлопала золотистыми ресницами Виолетта.

– Леокадия Львовна!

– Она не тётя, а бабушка, – поправила его Виолетта.

«Всем бы такую бабушку! » – мечтательно подумал начальник отделения, а на несносную девчонку сердито прикрикнул:

– Такая женщина не может быть бабушкой!

Виолетта прыснула со смеха, и Пётр Иванович погрозил ей пальцем, а потом сказал:

– Немедленно выметайтесь, барышня, вон! И чтобы глаза мои вас больше не видели!

Девушка не заставила себя ждать и опрометью кинулась к двери, но голос подполковника её остановил:

– Впрочем, постойте.

– Что ещё? – недовольно спросила Виолетта.

– Куда вы пойдёте в таком виде, – он указал взглядом на её платье.

– А что в нём особенного, – возмутилась девушка, – может, у меня траур!

– Какой ещё траур? – проворчал подполковник.

– По утраченным иллюзиям!

Но Пётр Иванович уже куда-то позвонил, и вскоре в кабинете появился молодой лейтенант.

– Отвезёшь эту девицу домой, – распорядился он, – передашь из рук в руки её бабушке и возьмёшь расписку, что она доставлена в целости и сохранности!

– Я что, бандероль? ! – обиделась Виолетта.

– А вас, барышня, никто не спрашивал! – прицыкнул на неё подполковник, и Виолетта смирилась. Она покорно последовала за своим сопровождающим, забралась в полицейскую машину, но всю дорогу сидела насупленная. Правда, время от времени она бросала на лейтенанта вопрошающие взгляды. Но он молча вёл машину и не обращал на неё никакого внимания. Остановив автомобиль возле дома Виолетты, он велел ей набрать по домофону номер её квартиры, но поговорить с бабушкой не позволил, отстранил и сухо произнёс: – Гражданка Потапова Людмила Павловна?

– Да, это я, – испуганно отозвалась бабушка Виолетты.

– Ваша внучка по приказанию подполковника доставлена, откройте дверь.

В домофоне радостно пискнули, и дверь подъезда отворилась. А когда лейтенант и Виолетта поднялись на площадку, на пороге квартиры стояли Мила, Андриана и Лео. Впереди всех сидел Тишка.

– Кто из вас Людмила Павловна? – растерянно спросил лейтенант.

– Я! – подняла руку Мила, точно примерная ученица, сидящая за партой в школе.

– Вот ваша внучка, – сказал лейтенант, подталкивая Виолетту к двери, – и вот здесь распишитесь, пожалуйста.

– Расписаться? – недоумённо переспросила Мила.

– Да, в том, что внучка вам передана.

– Расписывайся уже, – толкнула подругу локтем в бок Лео, – не задерживай человека. Он на службе. – И, уже обращаясь к лейтенанту, проговорила: – Спасибо вам большое, товарищ лейтенант! И передайте нашу искреннюю благодарность Петру Ивановичу.

– Обязательно передам, – заверил лейтенант.

– И кланяйтесь ему от нас! – успела вставить Андриана. За что тотчас получила тычок локтем в бок от Леокадии.

Оглянувшийся лейтенант обвёл их недоумённым взглядом, но обворожительная улыбка Лео смела его удивление и подарила искорку неведомо откуда взявшейся радости. И он, весело помахав им рукой, почти что вприпрыжку, точно мальчишка, сбежал вниз по лестнице.

Виолетта хмыкнула, и острый локоть Леокадии теперь врезался под её рёбра.

– Бабушка Лео! – недовольно воскликнула девушка.

– Иди, иди, – грозным голосом проговорила Леокадия.

– Не ругай её, девочка и так расстроена, – попыталась вступиться за внучку Мила.

– Её не ругать, а бить нужно! – сердито отозвалась Лео.

– А по-моему, нужно попросить Виолетту объяснить свой поступок, – постаралась остаться рассудительной Андриана.

– Ну, пусть разъяснит, – согласилась Лео.

Вскоре все они сидели в гостиной – бабушки на диване, Виолетта на стуле напротив, и Тишка у входа в комнату.

– Что вы на меня так смотрите, как будто я подсудимая, а вы судьи, – не выдержала Виолетта, – и даже охранник есть, – девушка кивнула на Тишку.

– Мы тебе не судьи, – сказала Андриана, – просто мы хотим понять, почему ты, взрослая девушка, ведёшь себя как малолетняя шкода.

– Это я от отчаяния! – внезапно расплакалась девушка. – Бабушки, простите меня! – Она бросилась на диван в объятия всех троих. Тишка, не желая остаться в стороне от всеобщего примирения, тоже запрыгнул на диван. И началась куча-мала! Женщины обнимались, плакали, произносили бессвязные слова прощения и утешения, Тишка взвизгивал и лизал всех четверых.

Наконец, успокоившись, бабушки и внучка сели пить чай с испечёнными Милой пирогами. Тишка получил полную миску рисовой каши с большим куском мяса.

Лео, размешивая сахар в чашке с чаем, задумчиво проговорила:

– Я одного не могу понять.

– Чего? – спросила Виолетта с полным ртом.

– Майя Лоскутова тоже влюблена в Филиппа Окунева?

– Какой там! – отмахнулась Виолетта. – Она по уши влюблена в Мишку Одинцова!

– Они с ним встречались?

– Целый год!

– Так почему же она не вышла замуж за Одинцова?

– Потому что он ботан!

– В смысле ботаник? – не поняла Андриана.

– Можно и так сказать, – рассмеялась Виолетта, – притом потомственный!

– То есть?

– Мать у него в школе биологию преподаёт, отец тоже биолог, но в НИИ.

– И что в этом плохого? – недоумённо спросила Андриана.

– Ничего, бабушка Анри, только Майкиному отцу ботаны не нужны! У них же, у богатеньких буратин, всё теперь как?

– Как?

– Деньги к деньгам.

– И Майя сразу согласилась выйти за Филиппа?

– Её подруга, Светка Лимонова, говорит, что не сразу, поломалась, отцу истерики закатывала, но это ей не помогло. И Майка согласилась.

– Выходит, что Майя тоже жертва? – спросила Леокадия.

– Никакая она не жертва! – возмутилась Виолетта и даже есть перестала. – Она моего Филиппа соблазнила прямо в ночном клубе!

– Что ты такое говоришь, глупенькая, – попыталась урезонить внучку Мила. – Где же она там могла соблазнить Филиппа? Он тебе наплёл, а ты и поверила.

– Где, где! Да хоть бы и в туалете!

– В туалете? ! – ахнули в один голос Мила и Андриана.

Леокадия возвела руки к потолку и проговорила: