Год наоборот - Александр Великанов

Наверное, сейчас я должен сказать, что благодарен судьбе и получил необходимый жизненный урок, но мною все это время руководило желание восстановить справедливость. Со временем материальный вопрос стал не так актуален, но вот желание узнать все только росло. Постепенно к отцу вернулась возможность разговаривать и даже передвигаться в инвалидной коляске, но я по-прежнему не могу полезть к нему с расспросами. К сожалению, его сердце еще очень далеко от полного восстановления. Иногда меня просто накрывает отчаяние, и тогда я нахожу отдушину в работе. Видимо, поэтому мне оказалось многое по плечу. Идея торговать необходимыми бытовыми мелочами пришла, когда я еще был в достаточно юном возрасте. Тогда в том провинциальном городке для нашей семьи даже самая простая новая обувная ложка была роскошью. Мое расследование придавало мне сил, я иногда делился тем, что узнал, с матерью, но она никогда не разделяла моей радости от новой информации, с таким трудом добытой мной. В ее душе до сих пор жив страх.

– Сеня, извини, а что ты все-таки делал у Ивановых?

– Я тебя утомил своим рассказом. Хорошо, постараюсь излагать короче.

– Ты меня неправильно понял. Обидно, что ты лишил меня возможности разделить все трудности с тобой тогда, хочется помочь сейчас, а еще, мне кажется, тебе сложно об этом говорить.

– Действительно непросто… Спрашиваешь, что я делал у твоих заказчиков? Девичья фамилия Стеллы – Епифанцева. Догадываешься, чья она дочь?

– Не могу сказать, что удовлетворена твоим ответом. Конкретно сейф ты зачем пытался вскрыть?

– Недавно я узнал, что манускрипт изъяли из банка, причем вместе со всеми отчетами о его оценках, меня эти документы, как ты понимаешь, очень волнуют. Вот поэтому я там и оказался.

– Хочешь сказать, что я работала ландшафтным дизайнером в интересующей тебя семье, и ты мне сразу все не рассказал? Я возмущена!

– Света, прости, я действительно решил воспользоваться информацией об отсутствии хозяев дома, плюс к этому у тебя на столе случайно заметил схему системы расположения видеокамер в доме Ивановых. Решение пришло спонтанно. Знаешь, я долго и деликатно подбирался к ним, а тут и тебя встретил и к их дому, как мне показалось, «ключ» нашел, решил, что радости тоже по одной не ходят.

– На свадьбе Яковлевых ты был «условно приглашенным»?

– Да, сам напросился. Там пришлось выручать тебя, а дальше, как говорят, голова пошла кругом.

– Дальше? Сенечка, а вот мне интересно, а что действительно дальше, ну удостоверишься ты в том, что стоимость залога была искусственно занижена, там же на оценке того времени явно стоит подпись твоего отца. Я не совсем понимаю, что это тебе дает? Неужели за столько лет твоя боль не поутихла?

– Нет. Хочу добиться полного восстановления доброго имени моего отца, но и от причитающейся нашей семье стоимости реликвии не отказался бы, но это в последнюю очередь.

– Если бы я не знала тебя столько лет, наверное, не поверила бы ни одному услышанному слову, но где-то внутри меня есть уверенность в том, что тебе требуется мое участие, очень странное чувство предопределенности.

– Чувство предопределенности? Ты для меня тайный сундучок эмоций.

– Обо мне поговорим позже, продолжай свою историю, пока у меня гораздо больше возникает вопросов, чем я слышу ответов.

– Затем было мое становление как бизнесмена. Понимаешь, мне везло нереально, иногда казалось, что все двери открыты. На пути встречались люди, способные дать советы, необходимые именно в тех жизненных обстоятельствах, которые у меня были. Банки всегда шли навстречу, кредитовали за минимальные ставки, а товар уходил чуть ли не с колес. Мои подчиненные говорят, что у меня «врожденная чуйка», будто мне кто-то шепчет, когда завозить швабры и веники с тазами, а когда дорогущие зеркала в позолоченных рамах, но я-то знал ответ: просто много работал. Изучал рынок, получал опыт, постоянно самообразовывался, иногда даже отступал на какое-то время от своего расследования, но потом брался с новой силой.

Со временем я стал в банке ВИП-клиентом, и мне стало тесно в моем городке, я начал заниматься поиском торговых площадей в Москве. Вначале арендовал, затем оформил очень выгодную коммерческую ипотеку. Можно было бы сказать, что я вернулся на белом коне, но состояние моих родителей, да плюс твое отсутствие в моей жизни не давали мне возможности быть счастливым.

Мне удалось максимально подружиться с работниками банка, с некоторыми, особенно нужными, я сошелся настолько близко, что мне удалось заполучить не только копию оценок, но и самого манускрипта. Представляешь, он называется «Ко мне всегда идут. Кругом светло». По крайней мере, мне так перевели, он написан на старославянском и представляет собой сборник древних молитв, объединенных настоль искусно, что получается некий сказ. Если говорить короче, то там есть смысл о неслучайности выбираемых нами целей.

– Судя из названия, скорее, уж путей.

– Наверное, можно и так сказать.

– А ты позволишь мне взглянуть?

– Нет. К сожалению, свершилось непредвиденное, обе копии из рабочего кабинета из дома родителей исчезли, как только я прочел перевод и просчитал умышленный обман в оценках. Пропажа документов стала одним из толчков к покупке собственной квартиры.

– Как это могло произойти?

– Знаешь, я всегда чувствовал чье-то дыхание себе в спину, на всем пути расследования. Не успевал я заговорить с одним сотрудником банка, как его переводили в другое отделение. Потом один знакомый айтишник сказал, что мои пароли на гаджетах периодически взламываются, а главное, когда исчезли документы из обоих сейфов, тогда и дома, и в офисе были и наличные, и карточки на предъявителя, но ничего больше не исчезло. При этом магазин круглосуточно находится под охраной и ведется видеонаблюдение. Дома у родителей преступнику было проще, мама в последнее время очень обрадовалась появившейся возможности гулять с отцом по Москве, и она может часами возить его по паркам и скверам.

– Понимаю, но как ты узнал, что интересующие тебя документы именно у Стеллы и Михаила? Как мне показалось, во всех злоключениях твоей семьи ты склонен винить старшего Епифанцева?

– Он не так давно отошел от дел и уехал жить в Швейцарию. Насколько мне стало известно, он все дела передал Михаилу, и именно после этого тогда неожиданно были возвращены займы, а сам документ изъят из банка после многолетнего хранения. Эти факты придали мне решимости, и если старший Епифанцев мог меня узнать, то с Михаилом и Стеллой я не виделся никогда.