So let it be written: подлинная биография вокалиста Metallica Джеймса Хэтфилда - Марк Эглинтон

В юности музыкальные вкусы Джеймса были весьма разнообразными. Как и большинство подростков, открывающих для себя шумную атмосферу концертов, группа друзей старалась не пропускать ни одно выступление, надеясь на то, что в клубы Лос-Анджелеса их подвезут родители.

Маррс вспоминает один концерт в особенности: «Мы с Джеймсом пошли на концерт Blondie. Было это в “Греческом театре” в Лос-Анджелесе, и туда нас отвезла мама Джеймса, а моя забрала. Странно было смотреть с Джеймсом выступление Blondie, а теперь они оба в Зале славы рок-н-ролла».

Дни Obsession были сочтены с самого начала. Группе не хватало разнообразия – песен, которые парни исполняли, было явно недостаточно. К тому же ребята не могли решить, кто будет петь. Джеймс менялся с Арнольдом и Роном Велозом.

Спустя примерно восемнадцать месяцев Хэтфилд с Арнольдом ушли из Obsession, чтобы сколотить новый проект с братом Джима, Крисом: группа называлась Syrinx, и ребята исполняли песни влиятельной прог-рок-троицы Rush.

Понятно, что Syrinx назывались в честь песни «Храм Сиринги» с эпохального концептуального альбома Rush 2112. Syrinx просуществовали недолго. К счастью, в ближайшем будущем появилась группа, оказавшая огромное влияние на карьеру Джеймса. «Джеймс был очень классным, и с ним было весело, – утверждает Арнольд, – но важнее то, что он познакомил нас с кучей отличной малоизвестной музыки: Scorpions, Rush, Iron Maiden и похожими коллективами. Мы о них даже не слышали».

Однако дома дела становились все хуже. Долгое время Синтия скрывала от детей, что здоровье ухудшается. В скором времени ей понадобилась медицинская помощь, но от традиционного медицинского лечения она отказалась.

Синтия умерла в 1979 году. Джеймс был в одиннадцатом классе. Он перебрался в соседний город Бреа [7 - Город в северном округе Ориндж, штат Калифорния. ] и жил со сводным братом Дэвидом, который недавно женился. Несмотря на то что Джеймс редко обсуждал свое строгое религиозное воспитание, такое потрясение нанесло ему тяжелую эмоциональную травму. Джеймс чувствовал, что не контролирует личные обстоятельства, и это проявилось в различных формах в более зрелом возрасте.

Маррс был невероятно шокирован смертью Синтии: «В перемену мы вышли на улицу, и Джеймс сказал: “Придется мне пожить в Бреа”, и мы спросили: “С чего это вдруг? ”. Джеймс ответил: “Мама умерла”. Мы и не знали, что она болела, мы вообще ничего не знали. Не стоит забывать, что я всегда был с ним и его мамой – ночевал у них, зависал – поэтому мне было довольно тяжело. Джеймс переехал к брату. Но я с ним поддерживал связь, хоть он и жил далеко. Кстати говоря, мы к нему частенько наведывались».

Арнольд тоже поддерживал связь с Джеймсом: «Мы болтали по телефону, а по выходным он оставался в доме моих предков. Я знал, что он рвется сколотить новую группу и сочинять музыку».

Несмотря на то что Арнольд оставался другом, он сомневался в том, что у Джеймса сложится музыкальная карьера: «Он рассказывал мне про песни, которые сочинял, и говорил, что сколотит “хэви-метал” группу, но тогда эта музыка была не сильно популярна. И мне казалось, что ничего у него не выйдет. Как же я ошибался! »

Поскольку Джеймс жил в Бреа – 24 км к востоку от Дауни, – ему пришлось ходить в местную среднюю школу. Бреа – еще один тихий пригород с населением всего 35 000 человек. После крупного и сурового Дауни это была резкая смена обстановки.

Джеймс переживал тяжелый период в жизни – потеря матери, переезд к Дэвиду и новая школа. Однако в плане музыкальных стремлений переезд в Бреа пошел Хэтфилду на пользу. Вскоре он познакомился с парнишкой по имени Джим Маллиган, барабанщиком с четко поставленной задачей.

У Хэтфилда с Маллиганом было много общего, в том числе и страсть к музыке – правда, вкусы Маллигана в большей степени были более академическими. Но, несмотря на любые стилистические разногласия, вскоре они вместе играли песни в обеденный перерыв, устраивая такой шум, от которого остальные детишки в школе прятались – кроме одного парня, Хью Таннера, который сразу же «въехал» в то, что творит эта шумная парочка.

В то время в местной школе был очень популярен панк-рок. В отличие от длинных волос. Таннер был младше, а Джеймс – старшеклассником, но у них было кое-что общее. Они оба пришли в новую школу, оба были с длинными волосами и учились в одной группе по английскому языку.

Что интересно, до недавнего времени свою дружбу с Хэтфилдом – либо участие в группе, ставшей Metallica – Таннер никогда публично не обсуждал. Он объясняет: «Мои отношения с Джеймсом Хэтфилдом, Ларсом Ульрихом и группой Metallica обсуждаются уже довольно давно, но сам я делился этим только с близкими друзьями. Лишь когда в интернете появились интервью Рона Макговни и [первого гитариста Metallica] Дэйва Мастейна из 1980-х, несколько человек стали задаваться вопросом, а тот ли я Хью Таннер. Одним я говорил, что тот, а другим говорил, что не понимаю, о чем речь».

Впервые за тридцать лет Таннер сказал «да» и согласился дать интервью для этой книги. Он легко вспомнил истории и события тех лет: «Местным ребятишкам, с которыми я джемовал, нравилось, как я играю, но им не понравилось, что я приехал на репетицию с уродливым “Гибсоном” [8 - Американская компания, производитель гитар. Основана в 1920 году Орвиллом Гибсоном. ] ES335! Он был больше похож на гитару Теда Ньюджента Birdland, только сверху был вырез под руку. Я почему-то умел играть на ней соляки, но со стороны напоминал концертного гитариста в группе Билли Рэй Сайруса. К счастью, дома у меня стояла паленая “ласточка”. Мне она не нравилась из-за темно-красного цвета. Я притащил детали в школьную мастерскую, чтобы отшлифовать гитару. Джеймс пришел ко мне в гараж и помог отполировать ее в блестящий белый. Правда, мы забрызгали краской новый отцовский “Мерседес”».

Хэтфилд с Таннером быстро нашли общий язык и на долгие годы стали друзьями. Таннер знал о тяжелых семейных обстоятельствах Джеймса и заметил потенциальные проблемы: «Ну, во-первых, переходить в новую школу – всегда страшно, а когда ты еще и не вписываешься… это вдвойне тяжело».

Несмотря на тяжелую утрату и потрясение, Джеймс прекрасно справился с этой ситуацией. Таннер вспоминает: «Любопытно заметить, что Джеймс был приземленным, приятным и веселым парнем. Он очень вежливо вел себя с моими предками. О смерти мамы он не рассказывал, и я лишь знал, что он живет с братом и его женой».