Дети Великого Шторма - Наталия Осояну

«Взмывая к облакам, доверясь парусам, мы выбираем путь, не зная горя…»

Эсме слушала словно зачарованная.

– Я никогда не думала об этом так, – сказала она, когда магус умолк. – Признаюсь честно, капитан, вы… «Невеста»… все, что случилось за последние дни, – это многое изменило во мне. Я буду вспоминать об этом приключении, когда все останется позади.

– Да, – произнес Крейн со странной интонацией. – Вам будет что вспомнить. Но мы забыли, зачем я вас сюда позвал. Встаньте-ка на мое место!

Эсме повиновалась. Она вдруг ощутила странное напряжение, словно «Невесте» не очень нравилось то, что намеревался сделать капитан. Но здесь, на палубе, фрегату сложнее было воздействовать на ее разум.

– Смотрите!

Сначала Эсме не поняла, куда нужно смотреть, но послушно проследила взглядом за рукой Крейна. Стальную гладь океанских волн рассекала кильватерная струя «Невесты ветра», в вышине кружил крылатый силуэт человека-птицы.

Недалеко, справа по борту, в воде мелькнула большая тень.

Миг спустя такая же появилась слева.

Словно почетный караул, за фрегатом следовали два огромных кархадона.

– Эльга-Заступница! – только и сумела выдавить Эсме, парализованная страхом.

Чудовищ оказалось два, хотя и одно сумело бы в два укуса расправиться с «Невестой». Целительница зажмурилась: ужас предстоящего столь явственно нарисовался перед ее внутренним взором, что оставалось только…

– Не надо бояться. – На ее плечо легла горячая рука Крейна. – Посмотрите. Разве они не прекрасны?

Девушка собралась с духом и открыла глаза.

Кархадоны шли пугающе близко. Они двигались с той же скоростью, что и фрегат, поэтому казалось, что чудища привязаны к кораблю невидимыми тросами. Их черные спины то уходили под воду, то вновь показывались на поверхности.

Говорят, эти бронированные шкуры невозможно пробить никаким оружием…

Нет, неправильно. Ей нельзя об этом думать.

Эсме изумилась самообладанию Крейна и тому, что ни один из матросов не забил тревогу, – все продолжали заниматься своими делами, словно ничего особенного не происходило. Они не боялись.

«Любой из членов команды всегда должен знать, что между ним и Штормом стоит капитан…»

И в тот момент, когда кархадоны вдруг одновременно выпрыгнули из воды, подставив мощные тела под лучи заходящего солнца, Эсме все окончательно поняла. Она узнала очертания фрегатов в этих машинах для убийства – узнала тупой таран, превратившийся в острейший рог, узнала мачтовые отростки, ставшие плавниками, узнала взгляды, которые совсем не изменились.

«Мы еще встретимся… если только тебя не сожрет твоя любимая рыбка».

Теперь ей был ясен смысл странной фразы Эйдела.

Чудовища плавно вошли в воду и исчезли в глубине, а над гладью волн раздался протяжный стон фрегата.

– Кажется, после этого меня уже ничто не сможет удивить или испугать, – прошептала Эсме, стараясь сохранить в памяти каждое мгновение чудесной встречи.

Магус усмехнулся:

– Вы и так не из робкого десятка. Тут важно другое. Вы почувствовали их суть?

Она кивнула и с трудом удержалась от уточнения – сердце-суть.

– Они не агрессивны, даже наоборот. Странно – о них ведь рассказывают столько страшных историй…

– В океане для всего есть место – и для страшных историй, и для нестрашных, – сказал Крейн. – Вам еще многое предстоит узнать. Но закат лучше встречать молча и внимательно наблюдать за уходящим за горизонт солнцем – вдруг покажется зеленый луч, дарующий благодать, предвестник чего-то хорошего и долгожданного?

Эсме грустно улыбнулась:

– Эту сказку я знаю. Но ведь зеленого луча никто не видел.

– Вы и Заступницу никогда не видели, – возразил магус, – но не сомневаетесь в ее существовании, ведь так?

Она пожала плечами, и они в самом деле провели некоторое время на палубе, наблюдая за солнцем, которое медленно тонуло в бескрайнем океане. Вокруг царили тишина и спокойствие – не та ли самая благодать, о которой говорил этот странный моряк? Впрочем, никакого зеленого луча они так и не заметили.

Ночью Эсме почти не спала, обдумывая свое положение.

Кристобаль Крейн, разумеется, вовсе не просто так рассказал ей, что на «Невесте ветра» вот уже полтора года нет целителя. Впрочем, даже если бы он умолчал об этом досадном стечении обстоятельств, она бы все равно почувствовала неладное. Живой корабль глядел на нее с тем же выражением, с каким она сама глядела на флакон с зеленой пробудиловкой: и горько, и противно, а выпить все-таки надо.

Целительница окинула взглядом каюту. Ее спальня в ныне сгоревшем доме в Тейравене показалась бы огромной по сравнению с этим ящиком, в который влезли только койка и сундук. Впрочем, «ящик» все же был до некоторой степени уютным, и она смогла бы к нему привыкнуть. Но прочие стороны жизни на корабле – то, что она успела увидеть собственными глазами, и то, что показала ей «Невеста ветра», – нравились ей гораздо меньше. Эсме все здесь представлялось слишком неудобным или слишком странным.

А еще – довольно-таки опасным.

– Эйдел Аквила знает, что я вовсе не пленница на этом корабле, – произнесла она вслух. На противоположной стене тотчас же распахнул веки черный глаз величиной с ладонь: «Невеста ветра» внимала. – Теперь меня будут искать, чтобы выйти на след знаменитого Кристобаля Крейна. Вот ведь незадача – кажется, я променяла собственную безопасность на жизнь юнги, который даже своего настоящего имени мне не назвал. – Она невесело рассмеялась. – Капитан сказал, что наше соглашение придется пересмотреть, но пообещал, что все будет хорошо. Как-то сложно себе представить, что у него это получится…

Глаз моргнул. Эсме почувствовала знакомую боль в висках.

– Еще он сказал, что целительницу никто не тронет, и это, пожалуй, верно. Однако цепные акулы запросто испортят мне жизнь и легко докажут, что все, чем я владею, досталось мне от пиратов и потому подлежит конфискации. Я уже знаю, как это происходит…

Эсме зажмурилась.

Она знала лишь один способ сделать все так, чтобы ни чайки, ни прочие слуги капитана-императора не смогли причинить ей никакого вреда. У нее все переворачивалось внутри при мысли, что снова придется прибегнуть к крайнему средству, которое в прошлый раз чуть ее не погубило, – ведь теперь Велина не будет рядом, чтобы помочь. Но ничего менее опасного она придумать не могла.