Антрацитовое небо - Екатерина Ландер

Неожиданно сбоку мелькнула серая-голубая расплывчатая тень, и огромная черная собака бросилась чудовищу наперерез, оба подскочили, в прыжке сцепились телами и с глухими воплями покатились в темноту.

Крики подействовали на меня куда лучше, чем страшная картинка. Не помня себя, я сорвалась с места и спотыкаясь бросилась бежать, стараясь не думать о битве, происходящей за моей спиной, и о том, что случится, если пес не выйдет из нее победителем.

Сердце бешено бухало в груди.

Не помня себя, я проскочила насквозь несколько длинных улиц и остановилась, только когда перед глазами замаячили знакомые огни Танькиного дома…

Глава 4

Я стояла под козырьком подъезда, вот уже двадцать минут безрезультатно пытаясь дозвониться по оставленному номеру до Германа. Естественно, ни о какой математике с химией речи не шло. Увидев мое раскрасневшееся лицо и растрепанные в беге волосы, одноклассница принялась с жаром расспрашивать, после чего повела в свою комнату, где, всучив чашку горячего чая, продолжила допрос уже обстоятельно.

Дочка следователя, блин…

Само собой, историю с кладбищем я ей повторять не стала – еще решит, я с катушек слетела. Поэтому весь разговор невнятно мычала, шумно прихлебывала чай, недоуменно передергивала плечами и пялилась в одну точку, словно заметила призрака за ее спиной. Одним словом, раздражала как могла.

Поняв, что от меня толком ничего не добиться, Танька пошла за телефоном, пригрозив одну меня назад не отпустить, пока я срочно не позвоню кому-нибудь и не попрошу проводить до дома. В ее глазах уже мелькали проблески завтрашней подробной истории о нападении на школьницу маньяка.

Тревожить отца, особенно после ссоры, я не собиралась – тем более, с ним отвертеться от навязчивых вопросов не получилось бы однозначно. Поэтому когда одноклассница снова появилась на пороге комнаты с беспроводной трубкой в руках, я уже набирала в мобильнике номер Германа.

На мой звонок парень отреагировал вполне спокойно. Точно ждал его.

– Что случилось? – послышался в трубке бархатный приятный голос.

– Есть один разговор, ты можешь прийти? А еще… твоя собака у меня, – добавила я, скосив взгляд на притихшего возле моих ног пса. После неожиданного появления на кладбище и стычки с непонятным существом, я не ожидала, что он меня догонит. Но когда ворвалась в подъезд, испуганная и запыхавшаяся, Волк сидел в теплом предбаннике возле батареи и скучающе по-собачьи почесывал лапой за ухом. Из воздуха материализовался? ..

Иванова тоже перевела взгляд – и нервно сглотнула. Увидев нас на пороге, взъерошенных и серьёзных, она растерянно отступила внутрь квартиры, освобождая проход. А теперь нервничала: несмотря на всю свою практически каменную неподвижность, Волк в атмосфере ее нежно-розовой девчачьей спальни внушал Таньке опасения.

– Хорошо. Скоро буду.

Назвав адрес и коротко объяснив, как со двора пройти к подъезду, я отключилась и стала собираться.

– Но куда ты? Я одну тебя не пущу! – всполошилась одноклассница. Честно, я не ожидала от неё такого напора.

Огромных усилий стоило убедить Таньку, что можно встретиться и у подъезда, что идти тут всего пять минут и едва я спущусь, меня уже будут ждать. Тем более, – заявила я, – это поможет быстрее сориентироваться и найти нужный дом, следовательно, тем скорее я окажусь в безопасности у себя в квартире.

На самом деле еще мне очень не хотелось, чтобы одноклассница видела Германа. Ей же не объяснишь про «просто знакомого». Слухов потом не оберешься.

Теперь я стояла на крыльце, под желтой, тускло горевшей над домофоном лампочкой, взяв с Таньки обещание завтра перед уроком непременно объяснить мне задачки. Я тоже уходила с опаской. Казалось, стоит только пересечь порог на улицу, снова накатит страх, заключит в липкий душный кокон.

Но чернильно-фиолетовая ночь была безмятежна, спокойна и пустынна. Ничего в ней не скрывалось, не точило когти в темноте, не клацало челюстями.

Снег сыпался крупными хлопьями, неспешно устилал дорожки мимо палисадника. Странно, вроде снегопад, облака, а небо выглядит светлым, как если бы его подсвечивала изнутри новогодняя гирлянда…

…Герман появился не с той стороны, откуда я ждала. Я обернулась, только когда лежавший на ступеньке Волк подскочил и завилял хвостом, глядя в темноту.

– Привет. Готов тебя выслушать. О чем ты хотела поговорить? – поинтересовался Лисовский, бодро взбегая по лестнице. – Привет, дружище! – потрепал пса по холке.

– Случилось кое-что… эм, по твоей части, – я замялась.

Все-таки было странно: вырывать человека вечером из дома, отвлекать от своих дел, собираясь рассказать… сказку. Но теперь страх отступил, и взамен него пришли вопросы. Что же я видела на кладбище, зачем они туда пришли и как Волку удалось так вовремя поспеть мне на помощь?

Ох, что бы случилось, если он не оказался рядом…

Я поежилась, стараясь прогнать от себя воспоминания об увиденном. Пронзившее мозг осознание: все, что я прежде считала сказкой, не всерьез рассказанной вслух историей о нечисти, о странной работе… – все вдруг поблекло. Потеряло четкие границы с реальным миром, а затем предстало во всей красе! Оборотни, гримы, жуткая нечисть.

Старательно делать вид, будто ничего не происходит, становилось труднее. Но, наверное, безопаснее. Для нервов…

Герман слушал меня с неподдельным участием.

– Теперь я понимаю – я ошибся. Хозяйка была бы в курсе происходящего… – с некоторой паузой задумчиво произнес он после моего рассказа. Я, выпалившая историю о жуткой встрече практически на одном дыхании, теперь переводила дух, ожидая ответа. По выражению лица парня я понимала: он поверил в случившееся.

Внутри разлилось приятное тепло.

– Не знаю, о ком ты, но она, наверное, в курсе. А я – нет. Кто это был?

Ответ меня поразил, но в то же время ясности не добавил:

– Если Волк смог его прогнать, значит, тот ниже по иерархии. Или оказался не в лучшей форме.

Я вспомнила зловещую завывающую фигуру. Одна лишь «форма» у нее и присутствовала.

– Не семиотрядник, не страж: между собой они не конфликтуют, не сгусток энергии, – между тем продолжал вслух рассуждать Лисовский. – Вероятно, кто-то чужой, причем, явившийся без приглашения.

Я пожала плечами, вспомнив разрытую яму и кучу глины, черневшую на белом снегу.

– Мне показалось, они искали. Или наоборот – прятали.