Театр на коленке - Сания Шавалиева

– Нарисуй про Золушку, – сквозь зубы посоветовала Ася

Я нарисовала Золушку со стрелой Амура в сердце. Теперь Ася смеялась.

Может спросить у отца? «Времена меняются», – скорее всего, ответит он и уйдет в свою комнату, а я останусь в своем проходном зале.

В принципе, такое скупое внимание родителей ко мне, меня вполне устраивало, потому что у меня была Ася.

На конкурсе «Мой герой» было четыре Золушки, семь принцесс из диснеевского мультфильма «Холодное сердце». Была еще пара картинок, но этих героев я не знала.

Чаплин

Химичка заболела. И к нам в класс зашел Петр Семенович Чаплин и спокойно нам сообщил, что химию проведет он.

– Не, я так не договаривался, – сразу стал кривляться Супонин.

Петр Семенович Чаплин одернул свою спортивную куртку «Пормезон» и медленно произнес.

– Я Петр Семенович Чаплин, ученик десятого «А», проведу у вас химию. И если кто-то, – тут Петр медленно подошел к Супонину, нажал пальцем на затылок и стал давить, словно пытался проткнуть его пустую голову насквозь, – будет срывать мне урок, то останется после. А если будете сидеть тихо, то я не буду его грузить.

После этого Петр Семенович Чаплин сел за учительский стол, достал телефон и стал играть в танчики.

У Петра Семеновича Чаплина тут же появилась куча последователей. Супонин был первым.

Ожидаемо я оказалась в компании одноклассников – играющих. И всем нам было как-то хорошо.

И Супонину хорошо и Чаплину хорошо. И мне соответственно. Но не долго. Потому что на моем телефоне через весь экран жила кривая трещина. Звонить не мешала, но при игре картинку искажала. Брат обещал подарить новый телефон. Но когда не уточнил.

Я достала карандаши.

Даже сама не поняла, почему я его нарисовала. Круглая шляпа, широкие штаны, усики, тросточка. Это был Чаплин. Маленький, худенький, похожий. Вроде никогда не хотела его рисовать. Хотела стереть, но увидела Верка Сковородкина.

– Что это? – ткнула телефоном в Чаплина.

– Чаплин.

Сковородкина взглянула на учительский стол, сравнила с рисунком.

– Ага, щас. Не похож.

– Это другой, – я хотела стереть, но уронила резинку.

– Чего там? – поднял голову Петр Семенович Чаплин.

– Светлакова резинку уронила, – сдала меня Верка.

– Корова! – буркнул Петр Семенович Чаплин и вновь погрузился в телефон

А я полезла под парту. Нигде не видать. Ах, вот она! Дотянуться самой не получалось. Помог карандаш. Я воткнула его в резинку… и смешно так получилось. Будто туфелька на ножке.

У Чаплина есть такие кадры в немом кино.

И я стала играть в свой театр на коленке.

На моей коленке танцевали балет два цветных карандаша, циркуль с подогнутой ножкой, розовый треугольник. Так хорошо и долго танцевали, что на моих колготках появилась дыра.

– Упала что ли? – разглядывая дырку на колене, бурчала Ася.

– Ну…– тянула я.

– Чего ну? Бери иголку, учись зашивать.

И я стала учиться. Сначала конечно я обиделась на Асю, потом на нее возмутилась, а потом стала учиться. Ася, конечно, умеет привести доводы. Она рассказала, что еще в пять лет сшила кукле платье. Надо при случае попробовать. Может, и у меня получится, думала я и уколола палец. Больно! Как больно! Из ранки выступила кровь. И я жутко испугалась, что сейчас умру.

– Это все из-за тебя, – кричала я Асе, – ты хочешь моей смерти.

Ася растерялась, стала меня успокаивать, но тут проснулась Юлька и Ася обо мне забыла. Все-таки плохо, когда в доме есть годовалый малыш. Вот почему все вскакивают среди ночи, когда чуть пискнет Юлька? Бегают, носятся вокруг нее? А почему когда я бухаюсь об ванночку, которая неожиданно появляется у нас на стене – всем плевать? От упавшей ванны грохот на весь дом. Мне влетает по полной. Где справедливость? Сначала вешают, куда ни попадя, а вернее туда, где раньше была пустая стена, а потом орут, что я террористка.

Верка Сковородкина – моя одноклассница и до первого класса подруга. Я не помню, что мы с ней не поделили, но в садике мы с ней жутко-страшно дружили, а в первом классе жутко-страшно рассорились и так больше не помирились. В итоге Верка в школе подружилась с Босоноговой, а меня забросила. Потом мы снова подружились. И такая карусель у нас была постоянно: днем дружили, вечером ссорились. С Веркой дружить без ссор не получалось. У меня было ощущение, что она старше меня лет на пять. Это, наверное, из-за мамы.

Когда-то в молодости Веркина мама выиграла конкурс красоты нашего поселка и вышла замуж за спонсора конкурса. Муж боготворил двух своих девочек, жену и дочь, баловал и позволял всякие шалости.

Моя мама была другой. Ее главная задача была меня накормить, одеть и иногда спросить сделала ли я уроки. Отец ограничивался меньшим интересом ко мне. Это наверно из-за возраста, думала я. Веркина мама молодая, а мои родители старики, мама уже на пенсии, а отец вот-вот должен выйти. Его интересовала только пенсия.

Веркина мама каждый год выпускала тематический календарь. Темы были разные: тату, звезды, цветы, но в этом году Веркина мама выбрала скандальную тему «ню». Вообще, непонятно на что рассчитывала. Скандал был грандиозным. Администрация поселка потребовала весь тираж изъять, но среагировала поздно. Календарь ушел в народ. В интернете получил более полутора миллионов лайков и останавливаться на этой цифре не собирался.

Я бы ничего этого не знала, если бы Ася не засветилась в этой истории. В прошлом году она пошла в школу на собрание и подружилась с Галиной – Веркиной мамой. Непонятно, какие Галина нашла слова, но Ася откликнулась на эту авантюру. Вскоре календарь вышел с полуобнаженными натурами работниц соляной шахты, столовой, поликлиники. Асино фото пришлось на октябрь. Все прилично, Ася сидит полубоком в полумраке тумана, полностью под водопадом волос. Угадываются только силуэт, изгиб спины. Вроде и непохожа совсем.

Борис Асю вычислил сразу.

– Ну? – календарь в руках Бориса дрожал. – Скажи, что это не ты!

Ася улыбнулась.

– Круто же!