Тонкая грань выбора - Валерий Черных

– Почему в Израиль?

– Решили, что там безопаснее всего, так что без вариантов. Пока здесь не разберемся, что и как, посидишь у евреев, заодно и вылечат тебя. Борт уже на подлете.

Плавно открылась дверь. Вошедшая в палату молодая медсестра в голубой униформе при виде посетителя на секунду удивленно застыла, нахмурилась и возмущенно воскликнула:

– Мужчина, кто вас сюда пустил? ! Здесь же реанимация! К тому же без халата!

– Тихо, красавица, тихо, – попытался успокоить её Гена. – Скоро нас здесь не будет, мы выписываемся. Так что потерпи немного.

– Что-о-о? ! Кто это так решил? ! Вон отсюда! – взвизгнула медсестра. Лицо девушки мгновенно покрылось красными пятнами от охватившей её ярости.

– Рот закрой! – рявкнул Гена и угрожающе сделал шаг в её сторону. Сейчас ему было не до церемоний, и он не собирался открывать диспут по поводу принятого решения.

Медсестра резко отшатнулась и испуганно заморгала ресницами.

– Геннадий Петрович! Прекрати! – прохрипел Матвеев. – Где Грамарь?

Бореев, продолжая коситься на притихшую медсестру, повернул голову в его сторону и коротко бросил:

– За дверью. Позвать?

Матвеев, устало прикрыв глаза, еле заметно кивнул.

Гена осторожно отодвинул медсестру от двери, приоткрыл её и крикнул в образовавшуюся щель:

– Коля, зайди!

Секунда, и в палате появился высокий, широкоплечий мужчина в темном костюме и водолазке. Короткая стрижка, темные волосы с абсолютно седыми висками; выступающий вперед подбородок; узкий, словно след от ножа, рот с бледными губами. Начальник службы безопасности холдинга, один из самых доверенных и близких людей Матвеева замер и хмуро уставился на своего босса глубоко посаженными глазами.

Злобно зыркнув на очередного посетителя, медсестра выскочила из палаты.

Александр кивком поприветствовал вошедшего и, заметив перехваченное тремя белыми полосками рассечение у того на лбу, поинтересовался:

– Чем это тебя, вчера?

– В машине, об стойку двери, – криво дернул губой Грамарь.

– Как думаешь, кто?

Николай опустил глаза, сунул руки в карманы брюк и покачал головой.

– Пока никаких идей. Сейчас начинаем полную проверку договоров и партнеров.

– Думаешь, кто-то из наших должников?

– Думай – не думай, а пробивать нужно всех, – пожал плечами Николай. – Всех, кому мы могли дорогу перейти: комерсов, чиновников, ментов.

– Ты еще президента не забудь, – зло пошутил Геннадий.

– Президента? – напрягся Грамарь. – Какого?

– Нашего! ВВ! На него всех собак вешают. Кого ни грохнут, всё ему предъявляют. Так что одним больше, одним меньше…

– Так он сейчас не президент, – наморщил лоб Николай.

– Да его хоть в дворники переведи, он всё равно рулить будет. Без его команды в этой стране даже мухи не летают.

– Гена, ты достал, – осадил друга Матвеев, морщась то ли от боли, то ли от досады.

– Там ещё Сытин дожидается, – доложил Николай.

– Зови.

Грамарь приоткрыл дверь и сделал приглашающий жест рукой. В палату боком просочился брюхастый человечек в дорогом костюме, с черной кожаной папкой в руках. Несмотря на маленький рост и нескладную фигуру, он держался с величавым достоинством. Улыбчивым и приятным Сытин бывал лишь с теми, от кого ему светила явная выгода. Например, общаясь с руководством, с партнерами или на переговорах с интересными клиентами, он становился очаровательным и даже харизматичным. А вот тем, кто от него зависел, в полной мере доводилось испытывать на себе грубую, хамскую натуру этого человека.

Но подчиненные привыкли не обращать внимания на недостатки в характере начальника, поскольку сотрудникам холдинга платили довольно неплохо.

В данный момент глаза Сытина излучали сочувствие и озабоченность.

– Привет, Александр Михайлович. Как же тебя угораздило? Какая же сволочь…

– Заканчивай, Юрий Иванович! – прервал его стенания Матвеев. – Ты по делу или так?

– И так, и по делу, – раскрыл папку Сытин. – Тебе перед отъездом бумаги бы подписать.

Матвеев вопросительно скосил глаза на Геннадия Петровича, тот мученически закатил глаза, демонстрируя свою непричастность к утечке информации об отъезде.

– Я заказ на самолет подписывал, – пояснил Сытин, заметив недовольную реакцию генерального директора. – Или ты хотел тайно смыться?

– Вчера уже пробовал смыться открыто, – злобно буркнул Матвеев.

– Ты что, мне не доверяешь?

– Проехали. Что нужно подписать?

Юрий Иванович быстро извлек из папки несколько листов бумаги с напечатанным текстом.

– Приказ о назначении меня исполняющим обязанности генерального, ну и так, по мелочи.

Александр Михайлович внимательно прочитал напечатанное, поднял глаза на Сытина и здоровой рукой смял приказ о назначении.

– Исполнять обязанности будет Бореев. Так что завтра с утра он подпишет тебе остальные бумаги. А сейчас, будь любезен, подготовь новый приказ.

– Не согласен. Почему не я? Я все-таки финансовый директор и член Совета директоров.

– Геннадий Петрович тоже член Совета директоров и мажоритарный акционер.

– Я тоже акционер, и притом он не в курсе всех текущих дел.

– Так введи его в курс! – начал терять терпение Матвеев. – Короче, я так решил!

– Нужно решение Совета, – выложил последний козырь Сытин.

– Хочешь, чтобы мы сейчас с Геной проголосовали? Мои и его акции перевесят любое «против». Иди, у тебя час на подготовку приказа.

Юрий Иванович громко захлопнул папку и, не попрощавшись, вышел.

– Что это было? – недовольно спросил Александр Михайлович, когда за Сытиным закрылась дверь. – Гена, ты всё слышал? Сегодня же вступай в должность.

Судя по тому, что лицо Бореева вытянулось, эта новость стала для него полной неожиданностью. Он скривился, как от зубной боли, но спорить не стал: просто кивнул в знак согласия.

– Николай, ты летишь со мной. Когда всё там устроится, вернешься, а пока оставь кого-нибудь толкового за себя.

Матвеев, тяжело дыша, откинул голову на подушку, закрыл глаза, но тут же вновь приподнял её и произнес:

– Гена, будь осторожен, если что. Не включай героя.

– Есть не включать, – усмехнулся Геннадий Петрович.

******

Никто не откликнулся на осторожный стук в дверь. Саня постучал громче и настойчивее – ничего. Он машинально нажал на ручку, она поддалась, и дверь тихонько приоткрылась.