Тонкая грань выбора - Валерий Черных

– Валюш, ты можешь заткнуться? – не выдержала она. – Без твоих советов разберусь. И так тошно.

– Он что, напрягает?

– Да нет, – грустно глядя на подругу, покачала головой Лена. – Скорее наоборот. Как вспомню, что я ему плела, аж оторопь берёт.

– А он?

– Что он? Слушает, молчит. А что он может сказать? Пацан ещё! Я же такая взрослая, опытная… аж противно.

– Ну так и есть. Как там Грамарь говорит: от него мамиными пирожками еще пахнет.

– Пахнет! Ох, пахнет!

Лена с шумом втянула носом воздух, зажмурилась от удовольствия и через секунду продолжила:

– И откуда только взялся? Я же ему год назад вроде всё объяснила, отшила жестко, чтоб не страдал. Сама полгода маялась, еле успокоилась, и на тебе… Никуда мои чувства не делись.

Лена разлила кофе по чашкам, открыла коробку конфет и устроилась за столом напротив подруги.

– Не знаю, Ленчик, если, как ты, постоянно маяться, убиваться по раздавленным чувствам, конечно, будет больно и телу, и душе. Соберись, ты как машина, должна доставлять удовольствие и терпеть.

– Да засунь ты свои советы! Сама-то не терпишь…

– Не с кем. Не попался мне такой, как тебе. Конечно, любой хочется нежных мужиков, чтобы каждая клеточка пробуждалась и при этом денег вагон у него. Но это же редкость, бриллиант в навозной куче. А пока нужно пользоваться тем, что под рукой, никаких сопливых переживаний. Мужчины должны доставлять нам удовольствие, одевать нас, кормить и защищать, делать нашу жизнь красивой и полной удовольствий. И чем больше мужчин, тем больше удовольствий и насыщеннее жизнь.

– Больше мужчин, больше удовольствий… Может быть… – задумчиво протянула Лена. – Только, мне кажется, если Санька позовет – всё брошу, закрою глаза – и как в омут.

– Да-а-а. Похоже, ты встряла. А твой нынешний? Игорь, как с ним? Сможешь свалить без проблем?

– Смогу. Трудно, но решаемо. Только вряд ли решусь. Мать болеет, братья – кто им помогать будет? Только наладилось всё. Э-э-эх! Наливай, что ли.

Валя наполнила бокалы, и подруги со звоном сомкнули их, чокаясь.

Оставшись одна, Лена долго сидела на диване в гостиной, не включая света, тупо глядя в пространство комнаты и перебирая в памяти события прошедшего дня. Потом плакала, вспоминала и опять плакала – не от жалости к себе, а от сладкого томления, периодически сдавливающего грудь, перехватывающего дыхание.

Вдруг ей вспомнилась первая встреча с Игорем на дне рождения одного из сокурсников, сына какого-то партийного чиновника. Собрались на загородной даче: солидные, богато одетые взрослые, дети московской элиты и они с Валей, неизвестно как затесавшиеся в эту компанию. К тому моменту Лена уже окончательно пришла в себя после расставания с Сашей, однако её непредсказуемо капризное подсознание по инерции отшивало всех поклонников, и управлять им было практически невозможно. От нее весь вечер не отходил один из друзей именинника, но при всей его обходительной настойчивости Лена оставалась равнодушной к ухаживаниям. Уже ближе к ночи, находясь в изрядном подпитии, она оказалась с ним наедине в какой-то комнате. И вдруг без прелюдий и объяснений он завалил её на огромный диван, впился губами в губы и предпринял попытку содрать с неё юбку. Лена вцепилась ему в волосы, оторвала от своего лица, дико заорала, но парень не собирался останавливаться. Похоже, яростное сопротивление девушки вывело его из себя, и он, оставив в покое юбку, с рычанием сдавил ей горло. Лена захрипела и в ужасе крепко зажмурилась…

И вдруг хватка ослабла. Еще секунда – и исчезла навалившаяся на неё тяжесть. Девушка открыла глаза. Лицо склонившегося над нею человека не выражало ни участия, ни жалости. Только холодная уверенность сквозила во взгляде тёмных глаз на худощавом лице. Справа раздался стон, и Лена, испытывая легкую боль в мышцах шеи, медленно повернула голову. Насильник сидел на полу, прижимая ладонь к губам, сквозь пальцы просачивались капли крови.

В этот момент в комнату ввалились двое мужчин. Один из них бросился к сидящему на полу парню и заорал:

– Лёня, сынок, что с тобой? ! Кто это сделал? !

Несостоявшийся насильник отнял от лица окровавленную руку и указал, кто.

– Игорь! – рявкнул мужчина и тут же осекся.

Равнодушное выражение на лице Лениного спасителя сменилось на злобно-угрожающее. Он сделал шаг в сторону вошедших и резким движением указал на дверь. Мужчина мгновенно подхватил сына под мышки и с помощью второго поволок его к выходу.

До этого случая Лена никогда не ощущала необходимости в «крутом» защитнике, да и вообще такое произошло с ней впервые. Всё еще пребывая в шоке, она с трудом поднялась на ноги и оправила смятую одежду. В коридоре незнакомец подхватил ее за локоть и, придерживая, провел во двор. Там он на минуту оставил её, подошел к группе мужчин и, сунув руки в карманы брюк, бросил несколько фраз в лицо отцу избитого им парня. Тот стоял, молча глядя, и только виновато разводил руками. В тот вечер Лена согласилась, чтобы Игорь довез её до общежития. Её и Валю, которая, устроившись на заднем сиденье новенькой «Волги», весь путь болтала без умолку. Новый знакомый проронил за всё время не более пары фраз.

Ленин защитник не навязывался, не требовал ничего, но своей обволакивающей предупредительностью и тактом заставил ее думать о себе. Игорь умел очаровывать, и вскоре они начали встречаться.

Ему было тридцать два, не женат, упакован деньгами. Вначале Лена не думала, что их отношения – всерьез. Ей казалось, что этому человеку она нужна как приятная, красивая, но временная игрушка. Он не пускал её в свою жизнь, не рассказывал, чем занимается, где живет, не знакомил с друзьями – только заваливал подарками и деньгами. Заваливал настолько, что иногда ей становилось страшно от такого изобилия. Только со временем она поняла серьезность намерений Игоря. Случайно брошенная фраза о свадьбе не вызвала неприятия с его стороны. «Хочешь замуж? Давай поженимся», – не раздумывая ответил он. Тогда Лена испугалась и замотала головой, постаравшись перевести всё в шутку. Да, она была ему благодарна, да, всё складывалось прекрасно, но она не любила его, не горела страстью. Хотя иногда, если он пропадал надолго, всё же скучала.

Прогоняя мысли об Игоре, Лена тряхнула головой, встала, прошла к окну и отодвинула тяжёлую портьеру. На приковывающие взгляд огни ночного города наложилось ее отражение в стекле: заплаканные и припухшие глаза, покрасневший нос.