Метро 2033. Ладога - Дмитрий Ермаков

Правда, после появления оккеров населению убежища пришлось потесниться, чему, конечно, не все обрадовались. К тому же Звягинцев в своей предвыборной речи к гражданам озвучил проблему ограничения жизненных ресурсов в общине. Он честно признался, что с первого числа следующего месяца паек будет сокращен на десять процентов для всех, кроме сталкеров, охотников и тех, от кого зависит жизнь всех граждан. Роман Анатольевич выразил надежду на понимание и пообещал решить возникшую проблему в кратчайшие сроки. И когда народ загудел и стал в открытую требовать изгнания из общины новичков, действующий председатель уверил недовольных, что пользы от прибывших, привыкших к труду и лишениям, для общины больше, чем вреда. На том он и раскланялся.

Будь председатель чуть хитрее, он бы не стал на пороге выборов так прямо заявлять об этой проблеме. Но честность Звягинцева как человека взяла верх над находчивостью политика. Он посчитал, что не имеет права до выборов обещать всем «жратву от пуза», а сразу после выборов советовать «затянуть пояса потуже». К тому же председатель был уверен в доверии граждан.

На фоне этих событий, как грибы в тоннелях после наводнения, стали появляться другие кандидаты. Целых пять человек. Имена большинства из них Игнату ничего не говорили. Кроме разве что одного. Альберт Евгеньевич Вилков был заместителем начальника службы безопасности. Игнат пару раз видел его – лицо того сразу не понравилось Псареву. Немного вытянутое, с длинным носом и жиденькими усами, глаза слегка выпучены… Вылитый Мышиный король из сказки «Щелкунчик». Не хватало только еще двух голов.

Вилков совсем иначе построил свою предвыборную речь. Он обещал немедленно после своего избрания в председатели улучшить жизнь общины. Он так преподнес свою программу, что никто толком ничего не понял, но у большинства появилась надежда на сытую жизнь при легкой работе.

Игнат не был доверчивым простачком, и посулы заместителя начальника службы безопасности не произвели на него никакого впечатления. Вот и теперь, прослушав перечень фамилий кандидатов краем уха, он назвал первую попавшуюся. Вилков вполне мог оттянуть у главного кандидата хотя бы часть голосов, поэтому помогать ему сталкер не хотел. А отдавать голос за Звягинцева ему показалось слишком скучным.

Глашатай обмусолил карандаш и старательно поставил жирную галочку напротив выбранной Игнатом фамилии. Процедура была простой. На листе бумаги были написаны фамилии шести кандидатов. Напротив каждой стояли галочки. Рядом с фамилией «Звягинцев» их было больше. И немудрено – большая часть населения общины не хотела резких перемен.

Таких комиссий по бункеру ходило несколько. Пять или шесть, Пес точно не помнил. Каждая отвечала за свой участок. Система выглядела разумной и удобной. По крайней мере, в условиях тесного подземелья, где люди в буквальном смысле толкались локтями. К тому же большинство работников не отрывались от производства.

С видимым облегчением Сбруев произнес заученную фразу:

– Спасибо, что исполнили ваш гражданский долг.

Но смотрел он на нахального сталкера, отобравшего столько времени, без тени симпатии.

– Угу. – Игнат устало изобразил подобие улыбки, кивнул на прощание Лютому и с блаженным вздохом поплелся обратно на кровать. По пути он налетел на туалетное ведро, едва не расплескав содержимое.

Теперь можно было отдохнуть. И подумать.

С момента переселения во Всеволожск, которое Игнат с мрачной иронией назвал «Исходом», прошел месяц. Большинство оккеров обжились на новом месте, привыкли к порядкам, царившим в их новом доме. Все старые знакомые в один голос уверяли Псарева, что им здесь очень нравится. Но говорили они это с затаенной болью. Все без исключения тосковали о родных станциях метро. Игнат выделялся на общем фоне разве что одним: он свою тоску и не думал скрывать. И старательно заливал местной брагой. Помогало, правда, мало.

Пес пристрастился к спиртному еще в метро. Война, бушующая в подземке, отняла у Игната многое, очень многое. Пропали без вести лучшие друзья – Борис Молотов и Кирилл Суховей. В бою с веганцами героически погибла Соня Бойцова, которую он любил как родную сестру. Потеря друзей стала тяжким ударом, справиться с которым Псарев долго не мог. А как только начал приходить в себя, обрушились новые напасти. Ранение в бою с веганцами, после которого даже сейчас, спустя четыре недели, Игнат все еще не вполне владел правой рукой, из-за чего сильно страдал. Унизительное перемирие, которое Оккервиль заключил с Империей Веган. Потом переселение из метро во Всеволожск. Сталкер Псарев был одним из тех, кто считал перемирие проявлением трусости.

Игнат ненавидел бункер «Кирпичного завода». Его начало тошнить от этого места с первой же минуты. И до сих пор Псарев так и не изменил своего отношения к новому дому.

В бункере было тесно, душно и неуютно. Освещение горело тускло в целях экономии. Поэтому в темных коридорах сталкер постоянно обо что-то стукался – то локтем, то головой, то плечом. Здесь обитало почти четыреста человек. Много. Очень много. Настоящий человеческий муравейник. Перегородки между жилыми помещениями были сделаны кое-как и от шума не спасали. Игнату и Алисе еще повезло, что им досталась отдельная комнатушка. Ее друзьям любезно уступила Диана Невская. Маленькое помещение два на три метра, где стояли кровать и небольшой стол – и все. Но и такое жилье считалось тут большой удачей. Многие вынуждены были обитать в общих комнатах с двухъярусными нарами, похожих на тюремные камеры.

Жизнь в Севе, так по-простому называли свой дом местные, состояла из ежедневного тяжкого труда. Никаких праздников и отпусков. Пять-шесть дней в неделю люди впахивали – кто в оранжерее, кто на ферме, кто у станка, и один-два дня – отсыпались. Игнату повезло и тут. Сталкера с многолетним опытом сразу по прибытии зачислили в местный отряд охотников. Не помешало даже ранение. Вылазки в лес случались не так уж часто, раза три в неделю. Еще проводились тренировки и шло обучение подрастающего поколения. Но времени все это занимало не так уж много. Алиса в госпитале трудилась раза в два больше.

Псарев мог бы благодарить судьбу. Вместо этого он которую неделю погружался все глубже в пучину уныния.

У них с Алисой имелась проблема, о которой не знал никто, кроме Дианы, лучшей подруги его жены.

Каждый раз, когда они оказывались вместе в постели, близости что-то мешало. То у Алисы болела голова, то Пса тошнило. Иногда он приходил без сил, падал и засыпал. Иногда в таком же состоянии приходила с дежурства она. Потом у Алисы начинались «эти дни», а у Игната – запой. Трудно было разобраться, чья тут вина, но факт оставался фактом. Уже три недели Пес жил без секса. Эта проблема начинала его серьезно злить.