Собрание сочинений в шести томах. Т. 1: Греция - Михаил Гаспаров

        Есть ли для смертных для нас какая на свете услада?

Ответ Гомера был бодрый:

        Лучшее в жизни – за полным столом, в блаженстве и в мире

        Звонкие чаши вздымать и слушать веселые песни.

Гесиод сократил вопрос с двух стихов до одного:

        Молви в коротких словах, чего нам молить у бессмертных?

Гомер сделал то же самое:

        Сильного тела и бодрого духа: не в этом ли счастье?

Гесиод ухватился за последнее слово:

        Что же у нас, кратковечных людей, называется счастьем?

Гомер ответил:

        Жизнь без невзгод, услады без боли и смерть без страданий.

Увидев, что Гомер слагает поучительные стихи не хуже, чем он, Гесиод решил одолеть соперника хитростью. Он стал запевать загадочные или прямо бессмысленные строки, а Гомер должен был их подхватывать и на ходу распутывать все непонятности. Гесиод начал:

        Спой нам песню, о Муза, но спой не обычную песню:

        Не говори в ней о том, что бывало, что есть и что будет.

Гомер тотчас откликнулся:

        Истинно так: никогда не помчатся в бегу колесничном

        Смертные люди, справляя помин по бессмертному Зевсу.

Гесиод начал описание какого-то странного пира:

        Сели они, чтобы вволю поесть коней быстроногих…

Гомер подхватил:

        …коней быстроногих

        Мирно пустили пастись: довольно они воевали.

Гесиод продолжал:

        Так пировали они целый день, ничего не вкушая…

Гомер подхватил:

        …ничего не вкушая

        Из своего добра: но все им давал Агамемнон.

Гесиод продолжал:

        После свершили они возлиянья и выпили море…

Гомер и тут вышел из положения:

        …море

        Стали они бороздить на своем корабле крутобоком.

Тогда Гесиод увидел, что Гомера не возьмешь и на загадках. Оставалось одно: чтобы каждый спел перед судьями тот отрывок своей поэмы, который он считает лучшим. Гомер запел о битве:

        Щит со щитом, шишак с шишаком, человек с человеком

        Тесно смыкался; касалися светлыми бляхами шлемы,

        Зыблясь на воинах: так аргивяне, сгустяся, стояли;

        Копья змеилися, грозно колеблемы храбрых руками;

        Прямо они на троян устремляясь, пылали сразиться…

        Грозно кругом зачернелося ратное поле от копий,

        Длинных, убийственных, частых, как лес; ослеплялися очи

        Медным сияньем от выпуклых шлемов, безмерно сверкавших,

        Панцирей, вновь уясненных, и круглых щитов лучезарных

        Воинов, к бою сходящихся…

А Гесиод запел о посеве:

        Вечным законом бессмертных положено людям трудиться:

        Делай, что я говорю, за работой работу свершая!

        Лишь на востоке начнут восходить семизвездьем Плеяды,

        Жать поспешай; а начнут заходить – за посев принимайся.

        Влажная почва ль, сухая ль – паши, передышки не зная,

        С ранней вставая зарею, чтоб пышная выросла нива.

        Семя землею засыпь. Для смертных порядок и точность

        В жизни полезней всего, а вреднее всего беспорядок.

        Склонятся так до земли наливные колосья на ниве —

        Только бы добрый исход пожелал даровать Олимпиец! ..

Народ рукоплескал Гомеру. Однако судьи, посовещавшись, объявили: «Победитель – Гесиод». Почему? «Потому что Гомер воспевает войну, а Гесиод – мирный труд, Гомер учит убийству и разрушению, Гесиод – созиданию и справедливости. Кто же достойней? » С этим всем пришлось согласиться. Награду получил Гесиод.

О том, как Гомер умер, рассказывали вот что. Мы видели, как он разгадал все загадочные стихи, предложенные ему Гесиодом. Гордый своей проницательностью, он приехал на островок Иос. На берегу Иоса сидели два рыбака и обирали вшей с одежды. Гомер не видел этого: он был слепой. Он сказал им:

        Доброго здравья, друзья-рыбаки! Велика ли добыча?

Рыбаки ответили:

        Все, что поймаем, – отбросим, чего не поймаем – уносим.

Это тоже была загадка, и Гомер не смог ее отгадать. Он попросил объяснения. А узнав, как проста была разгадка, он загрустил, затосковал и скоро от горя умер. Его могилу показывали на острове Иосе. Из-за нее даже не спорили семь городов.

О том, как умер Гесиод, рассказывали по-другому. Одержав победу, он решил обойти всю Грецию и научить народ справедливости. Это оказалось нелегким делом. Гесиод уже одряхлел, а научить народ справедливости все никак не удавалось. Тогда он взмолился богам, и боги сделали чудо: вернули ему молодость. Со свежими силами он взялся вновь за свое доброе дело. Однако вместе с юной силой к нему вернулась юная красота, и это его погубило. Дело было опять в Халкиде, где когда-то он победил Гомера. В него влюбилась одна из самых знатных девушек города. Братья девушки возмутились. Что они сделали с сестрою, неизвестно, но Гесиода они подстерегли и убили. Тело его бросили в море, и море вынесло его на берег его родной Беотии. Надпись на его могиле сочинил другой великий беотийский поэт – Пиндар:

        Дважды ты юношей был и дважды изведал кончину. —

        Будь же для нас, Гесиод, мудрости вечный пример!

«ВОЙНА МЫШЕЙ И ЛЯГУШЕК»

Прощаться с прошлым можно в слезах, а можно с улыбкой. Последним прощанием греков с царством сказки была улыбка. Самым полным итогом мифологического века были поэмы Гомера, и вот на поэмы Гомера была сочинена веселая пародия под заглавием «Война мышей и лягушек», по-гречески – «Батрахомиомахия». Она вся состоит из привычных гомеровских строк и оборотов, только имена и предметы названы в них совсем не героические, потому что воюют не ахейцы с троянцами, а мыши с лягушками. Греки уверяли, что сочинил эту поэму сам Гомер в веселую минуту.

В жаркий летний полдень мышиный царевич Крохобор пил воду из болотца и встретил там лягушиного царя Вздуломорда. Тот обратился к нему с теми же словами, с какими не раз обращались к скитальцу Одиссею:

        Странник, ты кто? из какого ты рода? и прибыл откуда?

Слово за слово, они познакомились, лягушка посадила мышь себе на спину и повезла показывать чудеса земноводного царства. Плыли мирно, как вдруг лягушонок увидел впереди водяную змею, пришел в ужас и нырнул в воду из-под товарища. Несчастный мышонок утонул, но успел произнести страшное проклятие:

        … Грозного не избежишь ты возмездья от рати мышиной!

И действительно, мыши, узнав о смерти своего царевича, взволновались. Царь Хлебогрыз произнес трогательную речь: