Капитан Магу. Триумф и падение - Вадим Полищук

– Пошли!

Внутренний двор встретил полной тишиной, кровь стучала в висках. От ворот сразу направо, к конюшне, а вот и их цель – пушки и зарядные ящики. Вся артиллерия была прикрыта парусиной. Что-то показалось Алексу неправильным в этой картине, но что именно, он понять не успел, надо было спешить.

– До смены постов остался час и тридцать пять минут. Навались!

Высокие, тонкие колеса оставляли в мягком грунте глубокую колею, тяжелая пушка, казалось, не хотела покидать Нови-Лазар. Второй десяток катил следом еще одно орудие. Теперь за третьей. И тут выяснилось, что просто так увезти орудия не получится, их запряжка предусматривает использование зарядных ящиков.

– Выкатываем ящики, – быстро принял решение капитан.

А время идет, до смены часовых остался один час и двадцать минут. Зарядные ящики заметно легче, к тому же можно ухватиться за дышло. Один час и десять минут. Петли ворот заранее предусмотрительно смазаны маслом, створки открываются почти бесшумно. Первую пушку цепляют к зарядному ящику, впрягают четверку лошадей. Пошла! Картина сюрреалистическая – буквально в нескольких десятках шагов спят сотни османийских солдат, за углом ходит часовой, а в это время два десятка себрийцев выкатывают из ворот их артиллерию.

За ворота выкатывается вторая пушка. Остался ровно один час. Кажется, что с третьей четники возятся недопустимо долго, но вот трогается и она, ворота за ней закрываются, чтобы не привлечь чьего-нибудь внимания раньше времени. Поехали! Тяжелые орудия катятся медленно. Была мысль использовать лошадей из османийской же конюшни, но по здравому размышлению от нее решено было отказаться. Животные, почуяв присутствие незнакомых людей, могли поднять шум.

– Ну и как тебе?

Только сейчас Алекс понял, что он буквально взмок от нервного напряжения. Он стянул с головы влажное кепи, рукавом стер со лба выступивший пот.

– Уж лучше османийский форт в лоб атаковать, никогда еще так страшно не было.

– А по тебе и не скажешь. Сколько еще осталось?

– Сорок пять минут. Чуть меньше.

Началась гонка со временем. Последние городские дома остались позади. Дорога шла в гору, что не добавляло лошадям прыти. До места разборки орудий на вьюки оставалось пять верст по не самой лучшей дороге. Через полчаса дорога повернула и пошла вниз, исчезли и без того еле видимые огоньки Нови-Лазара.

– Началось!

Алекс открыл крышку часов. На пять минут раньше, чем они рассчитывали, и в путь они тронулись минут на пятнадцать позже. На горизонте поднималось зарево. Один из четников был оставлен в расположении османийцев с заданием, поджечь сено, сложенное у конюшни, как только будет обнаружена пропажа часовых. Еще некоторое время османийцы будут заняты тушением пожара и спасением лошадей, а не организацией погони. Выбираться из города поджигателю предстояло самостоятельно, а в случае успеха капитан обещал ему золотой червонец от себя лично. Зарево было большим, похоже, затея удалась и по возвращении придется раскошелиться.

Черт, ну почему эти пушки едут так медленно?

– Быстрее! И подгоните этих кляч, пока не догнали нас!

– Не стоит, командир, если загоним лошадей, то тогда точно не уйдем.

Вот почему Смирко такой спокойный? Или это только внешнее впечатление? Тем не менее каждый шаг, каждая пройденная верста увеличивали шансы оставить противника с носом, а самим остаться с артиллерией. Кажется, здесь, едва не пропустили поворот. Орудийные упряжки свернули с большой дороги на ведущую к горам. Еще с полверсты и их окружила потрясающая винтовками и радостно орущая толпа. Ну, никакого понятия о дисциплине и субординации.

– Отставить! Отставить, я приказываю! Праздновать будете потом! Разбирайте пушки и грузите на вьюки!

С трудом восстановив порядок, капитан разогнал стрелков по позициям, после чего вернулся обратно.

– Почему стоим? Почему не разбираем?

– Командир, они не разбираются.

– Не может этого быть!

Алекс оттолкнул одного из себрийцев, и сам склонился над пушкой. Ситуация усугублялась тем, что ближе к рассвету луна исчезла, темнота была хоть глаз выколи, действовать приходилось практически на ощупь. Всего за полминуты офицер разобрался в причинах неудачи себрийцев с разборкой.

– Это не горные трехфунтовки, а четырехфунтовые полковые пушки!

Мало того, что эти пушки были почти в два раза тяжелее, чем те, на которые они рассчитывали, так еще и ни о какой разборке без специального инструмента речи идти не могло.

– Что делать будем?

Еще ничего не пропало. Можно было просто взорвать пушки или сбросить их в какое-нибудь ущелье поглубже, а самим уйти налегке. Все себрийцы будут живы и здоровы, а османийцы останутся без пушек и без лошадей. Хотя лошадей, конечно, жалко. Но тогда у армии «Свободной Себрии» не будет своей артиллерии, и неизвестно, когда она появится. К тому же эти три новенькие бритунийские пушки Алекс уже привык считать своими.

– А может, попробуем провезти их по этой дороге, не разбирая?

Смирко отрицательно покачал головой.

– Ты же сам видел эту дорогу.

Да, этот вариант явно не годится. Спрятать где-нибудь, а потом за ними вернуться? Времени нет. Да и нет таких мест, где можно надежно спрятать целую полубатарею полковых четырехфунтовок. Это же не горшочек с серебром и не сундучок с золотом! Неужели придется возвращаться с пустыми руками?

– Дайте мне свет!

Алекс вытащил из сумки полученную от Гжешко карту и расстелил ее на зарядном ящике. К карте поднесли зажженную лучину. Капитан только фыркнул по этому поводу, но другого источника света просто не было. Отыскав нужное место, он решительно ткнул пальцем в отметку на бумаге.

– Смирко, этот мост охраняется?

– Конечно. Там их десятка два.

– Ерунда, караульный полувзвод мы без труда разгоним.

– Там каменное укрепление, пулей его не взять.

– Зачем пулей? – удивился капитан. – У нас же есть теперь пушки! Вот пусть они и работают, зря, что ли, мы их с собой тащим.

– А кто из пушек стрелять будет?

Алекс припомнил свой скудный Олумоцкий опыт стрельбы из аналогичного орудия. Выстрел-то произвести он сможет, а вот сможет ли попасть – вопрос. Но у себрийцев и тени сомнения не должно быть в своем командире.

– Я буду! Что еще здесь есть у османийцев?