Волк в ее голове. Книга I - Андрей Терехов

От этого неполного соответствия между реальным Валентином и его двойником из книги воспоминаний, у меня постоянно возникает неприятное, зудящее чувство. Как если бы я увидел рассинхрон, зазор в ткани пространства? времени.

– Твоя Мадам Кюри зависла, – отвечает Валентин и постит мой облагороженный портрет в «Почтамп».

– Чё она моя? то?

– Прости?

Я рычу и спрашиваю громче:

– Давно она стоит?

– Минут пять.

– А дрых я долго?

– Прости?

– Ой, да иди ты в пень!

Я мну лицо. Туман в глазах расходится и забирает остатки сна, но Вероника Игоревна так и не шевелится. Это до ужаса пугает. Будто Медуза Горгона посмотрела по глупости в зеркало и окаменела от собственного проклятия. Да, нарисуйте в воображении статую огненноволосой химички? физички лет тридцати? сорока, неуместно красивой. Красивой, как долбанные ведьмы, которых штабелями сжигали в средние века, красивой настолько, что у вас перебивает дыхание.

Она неряшлива, она покусывает изнутри щёку, когда задумывается; её длинные пальцы в липких и грязных пластырях, по которым плачет санэпиднадзор. Она не ставит четвёрок, а только двойки? тройки? пятёрки. Вы уже догадались, что цифра на окне появилась не случайно?

Вишенка на торте: IQ Вероники Игоревны под 160 или сколько? там? бывает? максимально. Нет, это сложновато вообразить, так что засучите рукава – сейчас будет метафора.

МЕТАФОРА

Вы не смотрели ужастик, где в уши героям забирался инопланетный червь и пожирал мозги? Представьте человека, мозг которого поедает этих тварей сам. Так, на завтрак, в перерывах между кофе и омлетом.

Опа – и нет червя!

Вероника Игоревна. Поверьте, столь умные, красивые и язвительные классные руководители встречаются редко.

«Артур Александрович, снова будете с моей дочерью ворон ловить»

И всё же она единственный учитель, который стоил этих мучений в гимназии. Возьмите хотя бы электив по гальванике или наш чудо? класс. Или интерактивную доску! Её привезли в феврале, и нам разрешат писать на ней пальцем, как на планшете.

Пальцем, Карл!

Сегодня ещё понтовее: сначала мы выпускали змею из таблетки, а теперь «воскрешаем» знаменитостей. Если не верите, взгляните на доску:

Шуберт 1797? 1828 (31год) – тиф

Вагнер 1747? 1779 (32года) – туберкулёз

Гауф 1802? 1827 (25лет) – тиф

Ван Гог 1853? 1890 (37лет) – безумие

Чайковский 1840? 1893 (53года) – холера

Рафаэль 1483? 1520 (37лет) – сердечная недостаточность

Увидели года жизни и болезни под портретами? Каждая парта ищет в справочниках РЛС таблетки, которые вылечили бы наших гениев, если бы появились не в XX веке, а раньше. На нас с Валентином свалился Ван Гог: безумие, эпилепсия, гонорея и Бог знает, что ещё. Когда я таки отыскал подходящее вещество, Валентин пошутил: мол, спасти – не спасём, но хотя бы душу художнику вылечим.

Как вы понимаете, меня вырубает на любых уроках, кроме химии и физики, но накануне Вероника Игоревна прислала ссылку на статью о кевларе (из его волокон плетут ткань бронежилета, на секундочку, и, ещё на секундочку, придумала его женщина). В результате я сам себе напоминаю вампира, которого солнечным днём подняли из гроба.

Голод.

Раздражение.

Сонливость.

В классе смелеют. Парни шепчутся, ржут, пинают друг друга. Девки фоткают Веронику Игоревну на телефоны, выкладывают её в Instagram, в Telegram, в Pochtamp и тут же комментируют. На экранчике моего телефона, который подрёмывает в углу стола, одно за другим вспыхивают оповещения из чата класса.

POCHTAPP сейчас

Ленка Павликовская

Вот это лицо XD

POCHTAPP сейчас

Олег Петраков

Перезагрузите её нахер

POCHTAPP сейчас

Митяй Басов? Яроцкий

Когда гавняку съела))

Дегенераты.

Едва появляется новый коммент, по классу – окей, по той части, у которой телефоны, а не булыжники – прокатывается волна «би? бип». За «би? бип» тенями следуют шепотки, за шепотками – звуки жизнедеятельности. Кто? то шмыгает носом, кто? то пускает «шептунчики», кто? то зевает.

И снова разбегается «би? бип» от новых комментов.

Поразительно: ещё четыре года назад люди писали друг другу «смс» – теперь пришли чаты. Пулями летают фотки, видюшки, аудиосообщения. Телефоны худеют, экранчики растут. У каждого второго гимназиста появился личный, карманный интернет, а с ним и удалённый доступ ко всей галактике Млечного пути.

К вечеру из Вероники Игоревны сварганят мем, и она поселится в google? поиске – где? то между Хитрым планом Путина и печальным Киану Ривзом.

[фото Вероники Игоревны]

КОГДА СПЬЯНУ НЕ ПОМНИШЬ, ПОСРАЛ ИЛИ НЕТ

Вы слышали выражение «испанский стыд»? Нет? Тогда вспомните, как ощущали неловкость за чужого человека, будто сами попали в глупую ситуацию. Если верить Википедии, благодарите за такое счастье «зеркальные нейроны». Красивое название, не правда ли? Ещё поблагодарите эти клеточки за печаль, когда грустят рядом, и за веселье, когда раздаётся смех. Или за человека, с которым никак не разойдётесь, шагая навстречу друг другу, и один? в? один повторяете движения.

Поразительно: мой разум не запоминает, как употребляется «не» с наречиями, но статья о зеркальных нейронах врезалась в память намертво.

Телефон истерически мигает уведомлениями, и я чувствую, как этот самый «испанский стыд» – не за себя, а за Веронику Игоревну – по кусочку выедает меня изнутри.

Пальцы неуверенно разблокируют экран, находят в контактах «Классрук» и, помедлив, вжимают в дисплей синюю иконку вызова.

Надеюсь, хоть это выведет Веронику Игоревну из ступора.

От учительского стола раздаётся колокольный перезвон, и народ галдит ещё громче – как в анекдоте о чукотском радио.

– Помоги сей заблудшей душе, – шепчет Валентин, когда замечает «Классрука» на экране моего мобильного, и крестит меня. – Голова у неё садовая, но желания праведные.

Наконец мой звонок действует: Вероника Игоревна тяжело вздыхает. Вздрагивает светло? сиреневая юбка, белая рука соскальзывает со стола, спина распрямляется, и по классу прокатывается волна паралича.

Слава Богу.

Вероника Игоревна оглядывается и поднимает руку к лицу. Нездешняя муть плещется в чёрных глазах, пальцы касаются брови, носа и соскальзывают по щеке.

– Вам нехорошо? – спрашивает Олеся. – Вероника Игоревна?

Мама Дианы не обращает на Олесю внимания: роется в красной сумке и достаёт пластинку с таблетками. Фольга металлически трещит, дребезжит, позванивает в бледных руках, но таблетки не выдавливаются, будто пальцы Вероники Игоревны одеревенели. Фольга скрежещет, переламывается, скрежещет, переламывается, СКРЕЖЕЩЕТ, ПЕРЕЛАМЫВАЕТСЯ – от этого звука у меня буквально сводит скулы.