Свободное владение Фарнхэма - Роберт Хайнлайн

– Да, и положение все время ухудшается. Будь осторожен с инструментами и не мешкай.

– Понятно, сэр!

– Спасибо. – Он повернулся к сыну. – Дьюк, если ты действительно хочешь сотрудничать, то можешь собрать остатки этого радио. Оно точно такое же, как и запасное. Так что в случае необходимости какие-то детали нам могут пригодиться. Согласен?

– Конечно, сэр. Я же сказал, что готов сотрудничать. – Дьюк опустился на колени и занялся тем, что до этого помешал сделать отцу.

– Спасибо. – Мистер Фарнхэм повернулся и пошел по направлению ко второму отсеку.

– Мистер Дьюк! Руки вверх!

Дьюк взглянул через плечо и увидел, что позади карточного столика стоит Джозеф и целится в него из автомата Томпсона. Он вскочил на ноги:

– Какого черта!

– Стойте на месте! – предупредил Джозеф. – При малейшем движении – стреляю!

– Правильно, – согласился мистер Фарнхэм. – Его ведь не удерживают родственные узы, как меня. Джозеф, если только он шевельнется, пристрели его.

– Отец! Что происходит?

Мистер Фарнхэм повернулся к дочери:

– Ступай обратно!

– Но, папочка…

– Тихо! Обе ступайте обратно и сидите там на нижней койке. Быстро!

Карен подчинилась. Барбара с ужасом заметила, что в руке хозяина дома тускло отсвечивает автоматический пистолет, и быстро последовала за Карен.

– А теперь обнимите друг друга, – приказал Фарнхэм, – и не двигайтесь.

Он вернулся в первый отсек.

– Дьюк!

– Да.

– Опусти руки и расстегни брюки. Пусть они спадут, но ног из них не вынимай. После этого медленно повернись лицом к двери и отпирай ее.

– Отец…

– Заткнись. Джозеф, если он сделает что-нибудь не так, как я велел, стреляй. Можешь для начала стрелять по ногам, но попасть в него ты должен обязательно.

Ошеломленный, бледный как полотно, Дьюк сделал то, что ему велели: спустил брюки так, что оказался стреноженным ими, повернулся и принялся выдвигать запоры на двери. Когда он справился с половиной, отец остановил его:

– Дьюк, хватит. В эти секунды решается, уходишь ты или остаешься. Условия тебе известны.

Почти без колебаний Дьюк ответил:

– Я принимаю твои условия.

– Но это еще не все. Ты будешь подчиняться не только мне, но и Джозефу.

– Джозефу? !

– Моему первому помощнику. Без помощника мне никак не обойтись, Дьюк. Не могу же я все время бодрствовать. Я бы с радостью назначил помощником тебя, но ты ведь не хотел иметь с этим ничего общего. Поэтому мне пришлось поднатаскать Джозефа. Он знает, где что находится, как что действует, как что починить. Таким образом, он мой заместитель. Что ты на это скажешь? Согласен ли ты подчиняться ему так же, как мне? Без пререканий?

– Обещаю, – медленно проговорил Дьюк.

– Хорошо. Но обещание, данное под давлением, ни к чему не обязывает. Существует другая форма подчинения, которая применяется в случае насилия и тем не менее имеет силу. Ты, как юрист, должен знать, о чем я говорю. Я хочу, чтобы ты дал клятву заключенного. Клянешься ли ты подчиняться обстоятельствам до тех пор, пока мы не сможем покинуть убежище? Это честное соглашение: твоя клятва в обмен на то, что мы оставляем тебя здесь.

– Клянусь.

– Благодарю. Тогда запирай дверь и застегивай брюки. Джозеф, можешь убрать автомат.

– Хорошо, босс.

Дьюк запер дверь, привел в порядок брюки. Когда он повернулся, отец протянул ему пистолет.

– Зачем это? – спросил Дьюк.

– Соберись с мыслями. Если твоя клятва ничего не стоит, то лучше нам узнать об этом сейчас.

Дьюк взял пистолет, вытащил из него обойму, оттянул затвор и поймал выскочивший из патронника патрон. Взглянув на него, Дьюк сунул патрон в обойму, вставил ее – и вернул перезаряженный пистолет отцу.

– Моя клятва остается в силе. Держи.

– Пусть останется у тебя. Ты всегда был упрямым мальчишкой, но никогда не был лжецом.

– Ладно… босс. – Сын положил пистолет в карман. – А здесь довольно жарко.

– Будет еще жарче.

– Да? И какую же дозу мы, по-твоему, получаем?

– Я имею в виду не радиацию. Огненный шторм. – Мистер Фарнхэм подошел к месту стыка двух отсеков, взглянул на висевший там термометр, затем на часы. – Уже восемьдесят четыре градуса [3 - 84° по Фаренгейту приблизительно равны 29° по Цельсию. – Примеч. С. В. Голд. ], а с момента нападения прошло только двадцать три минуты. Значит, будет еще хуже.

– Насколько хуже?

– Откуда я знаю, Дьюк? Я не имею понятия, на каком расстоянии от нас произошел взрыв, сколько мегатонн было в бомбе, насколько далеко распространилось пламя. Я даже не знаю, горит ли над нами дом или его снесло взрывом. Нормальная температура в убежище – около пятидесяти градусов. Так что все это выглядит паршиво. И ничего с этим не поделаешь. Хотя, впрочем, кое-что мы можем сделать. Раздеться и ходить в шортах. Так я и поступлю, пожалуй.

Он прошел в соседний отсек. Девушки все так же сидели на койке, крепко обнявшись. Джозеф устроился на полу, прислонившись спиной к стене. На руках у него лежал кот. Карен взглянула на отца широко открытыми глазами, но ничего не сказала.

– Ну, детки, можете вставать.

– Спасибо, – сказала Карен. – Для объятий здесь довольно жарко. – Барбара разомкнула руки, и Карен выпрямилась.

– Ничего не поделаешь. Вы слышали, что произошло?

– Какая-то ссора, – осторожно сказала Карен.

– Верно. И это последняя ссора. Я – начальник, а Джозеф – мой заместитель. Понятно?

– Да, папочка.

– Миссис Уэллс?

– Я? О, конечно! Ведь это же ваше убежище. Я так благодарна вам, что оказалась здесь. Благодарна за то, что оказалась в живых. И пожалуйста, мистер Фарнхэм, называйте меня просто Барбара.

– Хм… В таком случае называйте меня Хью. Это имя нравится мне больше, чем Хьюберт. Дьюк – и все остальные тоже – отныне пусть называют друг друга просто по имени. Не называйте меня больше «отец», зовите меня Хью. А ты, Джо, оставь этих мистеров и мисс. Понял?