Имитатор. Книга шестая. Голос крови - Олег Рой

– Георгий Анатольевич! – повторила она еще строже. – Либо вы ведете себя прилично, либо я прекращаю с вами разговаривать. И, может быть, из-за этого не получу вовремя какой-то важной информации. Время – вот что сейчас самое важное. Это понятно?

– Какой еще информации? – буркнул тот.

– Разной. Например… Вам эта женщина не знакома?

Арина на девяносто девять процентов была уверена, что Зинаида, невзирая на все на свете клетчатые сумки, ни при чем. Но, во-первых, девяносто девять – не сто, остается тот самый один процент. Во-вторых, никуда не денешься – сама-то Эля снимок «опознала». Цена ее показаний невелика, но вряд ли она опознала бы нападавшую в фотографии, к примеру, Мадонны или Аллы Пугачевой. Есть шанс, что некоторое сходство все же наличествует. Возраст, примерный рост, комплекция – в общем, типаж.

Семин мотнул головой:

– Не, не знаю такую, – подумал и добавил: – На Таньку похожа. Или как там ее?

– Танька – это кто?

– Подружка сестрицы Элькиной. На вид тише мыши, а на самом деле та еще стерва. В штаны ко мне лезла, а когда я ее бортанул – ну страшная же, вылитый крокодил! – Эльке давай наушничать. Типа я сам к ней приставал. Я ее давно не видел. И век бы не видать! Дайте-ка еще гляну. Может, и она.

Про любовниц Арина спрашивать не стала. Дамы, гм, сердца, хотя бы временные, у этого персонажа наверняка имелись, такие как он походы налево полагают естественным мужским правом. Но спросишь, а он опять в бешенство впадет. Или, хуже того, сам полетит выспрашивать да скандалить. Нет уж, любовниц пусть опера ищут, по косвенным данным. Тут бы со свидетелями еще разобраться.

* * *

– Да я не видел, считай, ничего! – парень обнимал свой скейт так, словно тот был спасательным кругом, а вокруг – не скучный кабинет, а бушующее море.

– И все-таки расскажите, – вздохнула Арина, понимая, что от этого толку не будет. Но опросить нужно, хотя бы для порядка. Да и чем черт не шутит, вдруг все-таки что-то заметил.

– Ну… Я доску ремонтировал, там одно крепление расхлябалось, давно пора по уму сделать, а я так, на ходу подтягиваю. Сижу, ковыряюсь, вдруг тетка завопила. Помогите, орет, она ребенка украла.

– Вы ее разглядели?

– Да она мимо меня как метеор пронеслась, темное что-то, вроде как плащи на ролевках.

Он вдруг замолчал.

– И что дальше?

– Да ничего. Она мимо меня пролетела, потом… Не смотрел я, понимаете? – в серых глазах плескалось отчаяние. Интересно, с чего бы такая печаль, подумала Арина. – Голову поднял, когда… ну… я не знаю даже, почему посмотрел. Коляска на боку валяется, а тетка девчонку держит. Я подумал… – парень опять замолчал, изо всей силы вцепившись в свой скейт, словно тот мог ему помочь.

– Что вы подумали?

– Да ну, глупость, и не то чтобы подумал.

– И все же?

– Ну я думал, две бабы ребенка делят, знаете, как в телевизоре показывают, у меня бабка вечно смотрит, там тоже то и дело друг другу в волосы вцепляются.

– То есть вы решили, что та, что бежала и кричала, напала на другую?

– Типа того. Или наоборот, может? А, нет! Бежала ведь в темном, типа колдуньи, а девчонка эта в светлых брючках была.

– Почему вы к ним подошли?

– Девчонка плакала очень, и еще я услышал «полиция», вроде она просила полицию вызвать. Если бы она и вправду ребенка украла, она же не просила бы? Короче, не знаю я, почему подошел. Ну да, в полицию позвонил, сказал, что вроде ребенка похитили.

– Как вы поняли, что мальчика похитили?

– Да я не понял, но коляска пустая валялась, а девчонка рыдала так… я думал, она в обморок сейчас грохнется.

– Женщину, которая бежала и кричала, опознать сможете?

– Да вы что? Мелькнуло что-то мимо – и привет. Я вообще думал, это та тетка, которая девчонку схватила. Она у вас там за дверью. Это ведь не она?

– Если бы это была она, куда делся мальчик?

– Вот и я так подумал. А зачем она девчонку-то, чей мальчишка, схватила?

– Думаю, она сама расскажет.

– А я… мне можно идти?

– Идите. Пропуск дайте, подпишу. И, если что-то вдруг вспомните, позвоните? – Арина протянула парню визитку.

* * *

Открыв паспорт Марии Викторовны Шиловой Арина не поверила своим глазам – шестьдесят три года? Да ей же не больше сорока пяти. Тех самых, что «баба ягодка опять». Правда, ягодкой Мария Викторовна тоже не выглядела. В меру некрасивая, скорее жилистая, чем стройная, загорелая и очень, очень энергичная:

– Да откудова ж я знала? Эта кричит «ребенка украли», а эта, в брючках, фу-ты ну-ты, ну какая она мать? Ей в куклы играть, а не детей заводить!

– Ей двадцать три года.

– Да ладно! – Мария Викторовна недоверчиво сморщилась. – Уткнулась в свой телефон, а на коляску ноль внимания.

– Но ребенок-то с ней был, и не плакал, и убежать не пытался.

Та вздохнула.

– Да я сперва-то и не видала ничего. Только крик и смотрю – коляска валяется, а рядом эта, в брючках. Поднялась, а сама шатается – и это среди бела дня! Какая ж она мамаша? !

– Ее коляской ударило, она упала.

– Откудова ж мне знать! Думала, пьяная. Или, хуже того, обдолбанная. Они как дури своей нанюхаются, так и творят невесть что. Вот и стащила чьего-то ребеночка. Ну я ее и это… придержала. Чтоб, значит, полицию вызвать.

– Ту, что кричала про кражу ребенка, вы хорошо разглядели?

– Откудова ж! Я и не смотрела.

– Ну хоть мельком-то вы ее видели. Что-то же должно было запомниться.

– Мельком? – переспросила та. – Ну… Юбка темная, длинная. Не совсем длинная, а вот по сю пору, – она провела рукой где-то в районе середины икры.

– Юбка? Не шаровары?

– Что ж я, юбку от штанов не отличу? Да видела я такие, видела, их сейчас много носят. Но те ж до щиколки, – она так и сказала «щиколки». – Юбка была. Темная, не то зеленая, не то коричневая, такая… между. В цветочек беленький, мелкий. Штиблеты белые, с полосками внизу. Может, синими, может, коричневыми, не скажу.