Рыбья Кровь - Евгений Таганов

– Нет, не все, – сказал Кривонос.

Пройдя вглубь леса, они вышли к стану охотников, где находилась еще одна лошадь с волокушей, стояли два шалаша, а под деревом сидели связанные двое рабов: круглолицая некрасивая девушка и тщедушный подросток одних лет с Дарником. Таким образом, количество тех, кого ему предстояло обеспечить едой и заботой, сразу увеличилось вдвое.

Первым делом новый вожак ватаги приказал развязать рабов. Некрасивую девушку звали Вета, освобожденная от веревки, она продолжала сидеть возле дерева, глядя перед собой пустыми глазами. Подросток по прозвищу Селезень проявил большую живость. Тотчас же признав в Дарнике главного и симпатичного хозяина, он беспрестанно вопросительно заглядывал ему в глаза, словно выпрашивая, что надо немедленно сделать. Для Дарника это было совершенно новое ощущение – поминутно кем-то распоряжаться. В своих мечтаниях он всегда готовился командовать большим войском на ратном поле, или при взятии крепостей, но вот так, в бытовой повседневности – был совсем не готов. Выручило воспоминание о наказе в одном из ромейских свитков, что безделье для воинов самое главное зло. Теперь оставалось только беспрестанно придумывать и отдавать команды своей маленькой ватаге.

Солнце уже пошло на закат, дождь продолжал накрапывать, поэтому выступать в путь не имело смысла. Немало дел можно было найти и в самом стане. Кривоноса с рыжебородым, которого за цвет бороды звали Лисич, Дарник отрядил готовить жерди с острыми сучьями для подковообразной ограды. Вету с Селезнем отправил с пустыми мешками нарезать траву для лошадей. Сначала он думал, что где-то бродят другие сотоварищи охотников. Но, осмотрев доставшееся имущество, понял, что здесь вся ватага. Действительно, двух-трех человек было вполне достаточно для захвата отошедшей от селища по ягоды-грибы девушки или подростка-пастуха. Вооружение у охотников было тоже не ахти какое: топоры, луки, сулицы и два кистеня. Еще имелись пила, лопата, запас наконечников для стрел. Небольшая торба пшена и ржаных лепешек свидетельствовала, что не так давно они встречались с местными смердами. Отсутствие ценных вещей, кроме трех дирхемов в кошеле убитого, ясно говорило о неудачности их воровской жизни. По более нарядному оружию он выяснил, что убитый был главарем охотников, причем главарем, не очень подходящим для своей роли, раз так легко произошла его смена.

Когда охотники натаскали достаточно жердей, Дарник указал, как именно их надо укладывать, и скоро вокруг шалашей выросло полукольцо ограждения, через которое без шума пролезть не мог ни человек, ни крупный зверь. У входа в полукольцо горел костер, надежно оберегая от хищников. Лица обоих охотников при окончании работы заметно помягчели – сделанное своими руками укрепление пришлось им по вкусу.

Наблюдая за ними, Дарник все время ждал, что они, рассмотрев его как следует, непременно устыдятся подчиняться пятнадцатилетнему юнцу. Привыкнув к такому отношению к себе со стороны взрослых в Бежети, Дарник совершенно не представлял, как он выглядит для незнакомых взрослых. Несмотря на отроческий возраст, у него было крепкое телосложение, лицо не совсем чистое и гладкое, глаза светились умом и смелостью, движения отличались слаженостью. Поэтому, когда он через какое-то время сказал своим спутникам, что ему двадцать лет, те приняли это за чистую монету.

Его надежда на то, что, воспользовавшись случаем, Вета с Селезнем сбегут, не сбылась. Те раз за разом отправлялись в лес и тут же возвращались с полными мешками травы. Скоро ее хватало уже и для лошадей, и на подстилку. Приказав рабам готовить еду, Дарник занялся охотниками. Пока они работали, он приготовил шесть одинаковых палок в аршин длиной и теперь предложил, вернее, велел устроить на парных палках поединок: двое против него одного. Охотники подчинились не очень охотно, но, получив первые удары по бокам, оживились и принялись атаковать Дарника со всей ретивостью. Определенная сноровка у них была, но вот быстроты и изощренности приемов сильно не хватало. За весь поединок ни одному, ни другому так и не удалось коснуться своими палками тела юного противника, зато сами по бокам, рукам и ногам всевозможных, хоть и несильных ударов получили предостаточно. Селезень, раскрыв рот, с восторгом смотрел, как они дерутся. Вымотав, как следует охотников, Дарник передал палки мальчишке. С ним, правда, уже не сражался, а только показывал, как нужно нападать и защищаться с двух рук, давая, возможность охотникам понаблюдать со стороны. Как он и рассчитывал, его умение произвело на них должное впечатление. Чтобы окончательно поставить их на место, он очертил на дереве круг и устроил состязание по метанию легких копий. Разумеется, брошенные им сулицы попадали в середину мишени в несколько раз точнее.

Когда еда была готова, все собрались возле костра, причем Дарник каждому указал его место. Чашки с кашей и жареным салом раздавал по определенному ранжиру: сначала себе, потом Кривоносу, Лисичу, Селезню и Вете. На правах вождя-жреца принес жертву предкам, то, чего никогда раньше не делал: сыпанул щепотку каши в огонь. Его примеру последовали и остальные, а затем, вслед за Дарником, приступили к еде.

Пока ели, Дарник мысленно решал вопрос, как обезопасить себя от сговора охотников между собой. Сначала хотел их просто разделить, чтобы один был старшим над мальчиком, а другой подчинялся лично ему, Дарнику. Но затем передумал.

– Вы будете напарниками, ты старший, – сказал он Кривоносу, – а ты младший, – ткнул пальцем в сторону Лисича. – Я буду говорить старшему, а он младшему. Селезень и Вета будут подчиняться только мне. Понятно?

Чего уж тут было непонятно? Чтобы закрепить новый порядок, он отозвал Кривоноса в лес и устроил с ним первый военный совет, вернее, простой допрос: говори, кто вы и откуда, но выглядело, как действительно тайный совет со старшим бойником, что, конечно, должно было порядком уязвить Лисича. Что поделаешь – об этом тоже говорилось в свитках: разделяй и властвуй.

Из сбивчивого рассказа Кривоноса выяснилось, что все трое (вместе с убитым) раньше входили в большую ватагу других охотников. Но не поделили между собой добычу, и Рваный, так звали их вожака, увел их с собой. Сначала ими был захвачен у дальнего северного селища Селезень, а чуть позже Вета. Думали захватить еще одного-двух рабов и продать их в Перегуде или даже Корояке. О себе Дарник ничего говорить не стал, а Кривонос не решился спрашивать.

На ночь лошадей привязали внутри ограды перед нарезанной травой, а дежурить у костра Дарник назначил Селезня, слишком он ему надоел своим желанием угодить. Лучший шалаш Дарник занял сам вместе с Ветой. В другом на ночлег расположились охотники. Все распоряжения юного вожака уже воспринималось ими как должное. Никто не догадывался, что все у него происходит впервые. Даже Вета, когда он лег рядом с ней на лосиной шкуре, не поняла, что имеет дело с девственником, приняв его действия за особые привычки.