Эра молчания - Ана Мэсс

Мир погрузился в молчание. Люди не замечали этого, а когда заметили, то было поздно сопротивляться – молчание заполнило улицы, города, планету и всех нас. Я не помню другого мира.

Везде Наблюдатели. Мы выучили тупые Правила, нарушение которых строгого наказывается, а писать в день можно только пять личных сообщений, каждая буква которых строго контролируется. Ну не варварство ли это?

Ночью, когда Наблюдатели-роботы вытряхивались из нашего дома, я всегда забиралась к Агнес в постель, и она рассказывала мне обо всем. Не думайте, что все так просто. Отнюдь. В домах, квартирах и на улицах стоят датчики звука, но и мы пока не совсем отупели.

Наше желание говорить было выше запретов. Мы с сестрой выучили язык жестов, но чаще просто пальцами рисовали буквы на ладонях друг друга. Агнес рассказывала мне про дальние страны, про сильных людей, про Бена. Кстати, о Сильных. Так мы называем тех, кто не смирился. Я росла на рассказах о них. Эти люди подвергают себя опасности, борясь за возвращение голоса всем людям и себе. Они – наши герои.

Я боялась их и за них, но одно обстоятельство заставило меня пылко желать лучшего мира и возможности говорить.

Это обстоятельство носит имя Итан. Мы познакомились в школе. Меня толкнули, завязалась драка (невысказанные слова терзают нас изнутри и делают злее, хитрее и жестче), а Итан заступился за меня, пока не подоспели Наблюдатели.

Мы гуляли, сидели рядом. Что еще мы могли делать?

Как тебя зовут?

Алиса. Итан.

Это уже так много предложений. У нас начался голод: по голосам друг друга, по тихим перешептываниям и смеху. Мне хотелось спросить у него кучу всего, но я не могла. Я видела, что делается с нарушителями правил. Мой папа нарушил их, и его забрали. Тот день до сих про снится мне в ужасных кошмарах. Папа сидит на кровати с больной мамой и держит ее за руку, а потом начинает читать ей придуманный ими стих. Мама плачет, а к папе подбегают Наблюдатели. Когда папа оборачивается к нам, я замечаю облегчение на его лице – он сделал все, что мог. Он попытался.

Я просыпаюсь в холодном поту и зажимаю рот рукой, чтобы не закричать. Когда папа вернулся (срок наказания две-три недели), то не был похож на самого себя. Папа сломался, постарел за эти недели на много лет, будто посерел. И тот прекрасный свет, что всегда горел в его глазах, погас. И с того момента я начала гореть изнутри. Гореть желанием тоже попытаться.

Мы виноваты в том, что происходит. Мы упустили самое важное – мы должны бороться за возвращение права голоса. Кто, если не мы? Не кошки же.

В один из дождливых ночей, когда шум грома и вспышки молний мешали нам спать, мы с сестрой встали и пошли к книжному шкафу. Совершенно случайно нам в руки попала книга о истории завоеваний какого-то короля. Он воевал с племенами, захватывал их в плен, навязывал свою веру. Но одно племя не пожелало покориться, и тогда воины короля убили всех. У автора книги очень больное воображение – он красочно описал горы трупов. Дети, женщины, мужчины, старики – убили всех. Остались только двое юных возлюбленных. Им удалось спрятаться, но собака короля учуяла их. Юноша сопротивлялся, но его скрутили, привязали к дереву и подожгли. Король был поражен красотой девушки, и предложил ей жизнь взамен на поцелуй. Но девушка сама пошла в костер. Языки пламени подбирались все выше, а они пели, и голоса их сливались в один.

Они пели о любви, о храбрости и о том, что нельзя опускать руки. Да, они умрут, обратятся в пепел, но иногда принять смерть – и есть сопротивление. Лучше бы нам в руки попались сказки, но я даже рада, что узнала о том событии. Кто знает, как сложилась бы наша история без этой песни, без этой кровавой битвы в далеком прошлом. Я верю в переселение душ, в карму и реинкарнацию. Эта вера дает мне надежду что, возможно, в ком-то из нас живет душа той сильной девушки, которая не побоится огня. И того сильно юноши, что будет бороться до конца, спасая свою любовь. Такая любовь не может раствориться во мраке времени, ведь так? Она обязательно вернется, зажжется вновь.

Это значит, что мы не одни. В истории были и другие случаи, похожие на наш. Поработить можно разными способами. Молчание – одно из них.

И все молчат.

Эту книгу, как и многие другие, забрали Наблюдатели – она противоречила законам. Голос – это вне Правил. Повезло, что мы успели выучить песню наизусть. Сильным надо было откуда-то черпать силу, поэтому я показала им слова песни.

И она стала нашим гимном.

Папа сломался, а я мысленно готовила себя к наказаниям или смерти, просто не хотела признаваться, как Нес не призналась никому, даже маме, что знает язык жестов.

Однажды, когда я и Помощник ехали в лифте полном народу, выключился свет. Всего на несколько секунд, но когда он включился, я обнаружила с кармане своих джинсов листок бумаги. Я почувствовала, как чья-то рука кладет его в мой карман.

"Алиса, мы – Сильные. Если хочешь, присоединяйся к нам" – это краткое содержание того, что было в записке.

И я согласилась. Я просто не могла иначе.

Я должна была попробовать. Попытка – вот наша надежда.

В назначенный час мы с Итаном вышли на улицу. Была ночь, шел дождь – самое время целоваться. И мы поцеловались. Кто знает, что будет с нами после осуществления плана?

Наблюдатель уже вызвал подмогу, когда мы начали петь нашу песню, я и

Итан. Мне не хватало голоса сестры, ее руки на моей руке, но делала то, что должна была. Мы положили начало всему тому, что произошло после. Я плакала и смеялась в душе, но мой голос не дрожал. Я была готова. Лишь когда выбежала Агнес в тапочках и пижаме, я заплакала.

Прости, родная, что нарушила клятву. Прости, что бросаю тебя. Я люблю тебя, Агнес, так и не успела сказать я.

ИТАН

Могу я начать с конца? Так легче всего.