Любовь с первого лайка - Ханна Оренстейн

Софи качает головой, слушая меня, но на лице у нее явное одобрение. Она прикусывает губу и улыбается.

– Ты с ума сошла, – говорит она. Щеки у нее краснеют уже от рассказа о моих приключениях. – Знаешь, ты просто береги себя, вот это все. Будь умницей.

Днем я выхожу купить еды. Я не могу не думать о прошлой ночи с Блейком. У меня загораются щеки, когда кассир обрывает мои мечты, чтобы спросить, что я возьму. Когда я возвращаюсь в магазин, в зале только Джесс. В голове у меня эхом отдаются слова Софи: будь умницей. Если я хочу сохранить Блейка как рабочий вариант, мне нужен план, чтобы объяснить объявление о помолвке у себя в Инстаграме.

– Эй, у меня к тебе вопрос, – говорю я, сунув пакет с едой под мышку и барабаня пальцами по стеклу витрины перед Джесс.

– Да? – отзывается она.

Я нервно оглядываюсь на дверь. На пороге нет клиентов – мы одни.

– Если кто-нибудь спросит, кто ведет наш Инстаграм, можешь сказать, что ты? – спрашиваю я.

– Ты о чем? – морщит лоб Джесс.

– Ну, если Блейк вдруг станет искать меня в сети и увидит мое объявление о «помолвке». Я когда-нибудь скажу ему правду – просто до этого еще не дошло. А пока, если он станет спрашивать, можешь сказать, что фотку запостила ты?

Ужасно неловко просить Джесс о таком. Вид у нее растерянный, а может, и расстроенный – сложно понять, что значит смятение в ее глазах.

– Но у меня же, типа, запредельно никого, – говорит она.

– Знаю, знаю. Я тебя прошу просто притвориться – только ради Блейка и только если он спросит.

Может быть, я прошу слишком много. Может быть, перешла черту.

Она тяжело вздыхает.

– Ладно, – говорит она. – Если мое имя не появится под этими фотками. Я просто не хочу, чтобы узнали друзья или родня.

– Поверь, это я прекрасно понимаю, – с облегчением говорю я. – Спасибо огромное, Джесс.

Я выдыхаю и иду в заднюю комнату, чтобы пообедать. Ем я глядя в телефон, и тщательно редактирую вчерашние фотографии. «Когда надела его халат…» – пишу я под селфи, публикуя его. Фотографию с двумя бокалами я подписываю: «Свидание дома», ставлю хэштег и сохраняю в черновики, чтобы запостить завтра.

Я поглощаю свою пасту с песто и авокадо и смотрю, как сыплются лайки и комменты. Меня бурно хвалят («так держать, девочка», «#ЦелиЛичнойЖизни», «так рада за тебя, детка») и заваливают эмодзи (розовые сердечки и поцелуйчики). А потом несколько человек пишут об одном: «Кто он? »

Первое мое желание – стереть комменты, чтобы они не привлекали внимания. Если избавиться от вопросов, не придется иметь с ними дело. Но я нутром чую, что это неверный ход. Так только станет очевидным, что мне есть что скрывать. Поэтому вместо этого я пишу старательно подобранные слова: «Мы очень тронуты позитивным откликом на нашу помолвку! Для нас так много значит ваша поддержка. Но он ценит неприкосновенность частной жизни – и я хочу это уважать». Теперь, когда у меня было еще два свидания с Блейком, я чувствую себя более виноватой; на интервью для elle. com было куда легче, я едва его знала.

Через пару минут под моим комментарием два лайка. Третий юзер отвечает эмодзи со скептической рожицей – черт. Мне нужно убедить своих подписчиков, что все это правда. Но куча народа спрашивает про кулон, который на мне на фотографии в ванной. Я отвечаю, что его можно купить на нашем сайте. Десять минут спустя, когда я доедаю пасту, мне приходит несколько уведомлений из онлайн-магазина. Кулон? Все восемь, выставленных на сайте, проданы.

Трудно праздновать победу, когда она окрашена страхом. Остаток дня я провожу в тихой панике, меня бросает от торжества – кулоны распроданы! кажется, я нравлюсь Блейку! – к полному раздраю: мой план могут в любой момент раскрыть, публично, унизительно; что, если у нас с Блейком в итоге не получится? Трижды за день Софи бросает на меня убийственные взгляды, потому что я слишком громко барабаню пальцами по стеклянному прилавку. Я ничего не могу с собой поделать. Когда я дергаюсь, мне хотя бы есть чем заняться.