Птица несчастья - Лада Кутузова

– А вот и он, – Горелый махнул рукой.

Снизу от озера поднимался конь со всадником, так сперва померещилось Федору. На всаднике была надета черная кожаная жилетка. Длинные светлые волосы развивались на ветру, лицо поражало правильностью черт – словно слепленное по древнегреческим образцам. Где-то Федор уже видел всадника или, может, эти скульптуры все на одно лицо.

Внешность всадника уродовал плохо зарубцевавшийся шрам, который протянулся от отсутствовавшей мочки правого уха до подбородка. Всадник приблизился, и только тогда до Федора дошло, что это получеловек-полуконь: там, где кончался торс человека, начиналось тело коня. Федор хотел что-либо сказать, но мог лишь сидеть с полуоткрытым ртом, не понимая: это реальность или видение, вызванное алкоголем. На задней половине коня были надеты кожаные штаны, что придавало ему странный вид.

– О, штанцы какие раздобыл, Полкан! – приветствовал новоявленного Горелый. – Что-то я вчера их на тебе не заметил.

– И тебе хорошего дня, Горелый, – усмехнулся Полкан. – Завидуешь?

– А то! – заржал тот. – Показался вчера перед девками со своими причиндалами. Тебе парни этого не простят. Потому как по сравнению с тобой у гомо сапиенса полная несостоятельность. Тебе не стыдно?

– Что естественно, то небезобразно, – Полкан смахнул волосы с лица. – Это вы, люди, стесняетесь своего тела. Мне стыдиться нечего.

– А щаз что случилось? Если ты такой поборник проветривания?

– Марина попросила, – коротко объяснил Полкан.

– А-а, запал на нее? – понимающе улыбнулся Горелый. – А чо, симпатичная тетка. И хозяйственная. НикДир как-то сказал, что будь он помоложе…

– Тебя не касается, – отрезал Полкан. – И хватит зубы скалить: и так полдня с штанами провозился, пока напялил.

Все это время Федор пытался привести мысли в порядок. Это, что, какая-то научная селекция? ! Или кентавры реально существуют? ! И выходит, не только в Заручье, где теоретически могут водиться, но и в обычной деревеньке?

– Все, умолкаю, – Горелый даже прикрыл рот руками. – Тебе от меня сердечное спасибо. А то этот чудик вчера чуть вечеринку не запорол. А у меня с Валюхой как раз контакт начал устанавливаться.

– Как вылазка прошла? – поинтересовался Полкан.

– Да ничо так. Сирин, с-сволочь, чуть песнь не спела, еле успел ей рот заткнуть, а то бы мы с Иванычем последние деньки отсчитывали. А так все, как по маслу.

– Ты с мавкой зачем связался? – Полкан обратился к Федору.

Тот не сообразил:

– Мавкой? А кто это?

– Неупокоенная умершая. Ты с ней под «Losing My Religion» зажигал.

Федор пожал плечами: смысл сказанного до него не доходил.

– Там мавка была? ! Охренеть! А я думал: что он так быстро набрался? – Горелый уставился на Федора. – А это, значит, она с него силы тянуть начала.

– Так что, парень, тебе повезло, что я решил на огонек заглянуть, – Полкан потянулся, мышцы под кожей напряглись – у него было идеальное тело. – А то бы нашли твой хладный труп поутру.

– Их же не существует! – невольно вырвалось из Федора.

Теперь на него с любопытством смотрели оба.

– Ты, парень, куда вообще собрался? – уточнил Полкан. – Ты что про это место читал?

– Немного, – признался Федор, – про озерника и русалку на сайте ходоков.

– А-а, это, – с пренебрежением в голосе сказал Полкан. – И все?

– Так нет никакой информации, – ответил Федор, – скрывают.

– А у знающих людей спросить? – Полкан прищурил глаз. – Ты же в ходоки собрался.

– Нет, это случайно вышло, – Федор вновь поведал версию произошедшего без упоминания об Алене.

Полкан внимательно выслушал, а затем подытожил:

– Ясно, почему мавка к тебе присосалась – ты на границе побывал.

– На какой границе?

– Между миром живых и мертвых. «Ха-арон, у нас возврат! » Тебе бы затаиться подальше от Заручья.

– Если поможет, – перебил Полкана Горелый. – Мавка – такая зараза, увязаться попробует. Не надо было ему вообще сюда приезжать.

Они замолчали, раздумывая.

– Ладно, – потянул остальных Горелый. – Пошли на базу: чую, солянка готова.

Марина Вячеславовна как раз доставала чугунок из печи. Пахло копченым мясом и специями, у Федора снова забурлило в животе – будто не ел совсем недавно. Полкан заполнил собой все помещение, сразу сделалось тесно.

– Я, пожалуй, на улице постою, – сказал он. – А то места маловато.

– Я к тебе на завалинку приду, – Федор обратил внимание, что Марина Вячеславовна раскраснелась и платок сняла. У нее оказались светлые, с соломенным оттенком волосы.

– Нас сперва накорми, а потом воркуйте со своим Полканчиком, – поддел ее Горелый.

Марина Вячеславовна ничего не ответила, только разлила суп по тарелкам и пододвинула хлеб, затем они с Полканом вышли из избы. До Федора доносился смех и обрывки разговора.

– У тебя автобус когда? – спросил Горелый.

– В пять дня, у поворота, – ответил Федор.

– Жаль, я уже уеду, а то бы подбросил. Но ничего, Полкана попросим, чтобы проводил. Полкан проследит, чтобы к тебе никто не прицепился.

– А что, реально, эти сущности есть? ! – не поверил Федор. – Ты кого-нибудь видел?

Горелый сморщился:

– Так, по мелочи. С ними лучше не встречаться. Мне Сирин за глаза и за уши хватило, чуть не окочурился.

– А разве они не должны в своем Заручье сидеть, а не шастать по деревням? – не унимался Федор.

– Так и люди не должны в Заручье ходить, – хмыкнул Горелый. – Мы к ним, а они к нам – культурный взаимообмен.

Федор отхлебнул горячий острый суп и почувствовал: жизнь налаживается! То, что нужно с похмелья. Вошел НикДир и сообщил:

– Накупил меда. Себе и на продажу, у нас охотно местный мед берут, хороший. Ты бы, Федя, тоже взял, мать порадовал.

– В Заручье завтра? – уточнил у него Горелый.

– Не, обожду, – отмахнулся НикДир. – Время неспокойное, эти, заручейники, никак не успокоятся. Взбаламутил ты их, Федя.