Девушка, змей, шип - Мелисса Башардауст

Соруш внезапно смолк, и Сорэйя закончила мысль за него:

– Потому-то меня и держат в секрете.

В комнате повисла неловкая тишина. Соруш смотрел на карту. Наконец Сорэйя прервала затянувшееся молчание:

– Но с чего ты взял, что я смогу что-то узнать? С чего бы диву делиться с нами их планами?

– Потому что ты не станешь спрашивать ее о них, – пояснил он, поднимая на нее полные надежды глаза. – У тебя свои причины искать встреч с ней. Див будет менее насторожена, чем с азатанами. Я не прошу тебя допрашивать ее. Просто расскажи, если она вдруг упомянет что-нибудь о неизвестных нам дивовых планах. Что скажешь?

Сорэйя с готовностью кивнула. До того она очень разозлилась на Соруша. Но теперь он предоставлял ей этот шанс, этот дар. Сорэйя разрывалась между тем, чтобы поблагодарить или извиниться перед ним. Однако гордость не позволяла ей ни того ни другого, так что она решила предоставить ему ответный дар.

– Она не просто див. Она назвала себя «пэри? к».

Она пересказала Сорушу услышанное от Парвуанэ – об отличиях между дивами, что пэри? к больше похожи на людей и пользуются этим для шпионажа. Это была не совсем та информация, которой ждал Соруш, но он все равно весь обратился во внимание. Что-то лучше, чем ничего.

– Приходи к храму огня на рассвете через неделю, – сказал Соруш. – Там не будет никого, кроме нас. Сможешь рассказать, о чем узнала. И спасибо тебе, Сорэйя.

Сорэйя не была уверена, следует ли ей поблагодарить его в ответ или сделать отсылку к их детской дружбе. Однако у нее перехватило дыхание, когда она постаралась заговорить.

– Ты же не станешь наказывать солдата, что сопроводил меня в подземелье? – спросила она в итоге.

– Ни в коем случае, – улыбнулся Соруш в ответ, но затем его улыбка несколько увяла. – Но ты ведь будешь соблюдать осторожность?

Сорэйя даже обрадовалась вопросу. Ей было проще испытывать обиду в отношении Соруша, чем благодарность.

– Я всегда осторожна.

Они посмотрели друг на друга. Солнце и его завистливая тень снова вернулись к своим привычным ролям. Соруш спешно отвел глаза.

* * *

Камера казалась пустой, но Сорэйя знала, что это лишь иллюзия. Она всмотрелась в темноту, ища ястребиные глаза или белый оскал улыбки. Вместо этого она услышала голос:

– Я ждала твоего возвращения.

Сорэйя выждала несколько дней, прежде чем возвращаться. Ожидание было невыносимо. Однако это должно было дать Сорушу достаточно времени, чтобы наказать стражникам не вмешиваться, если они вдруг услышат голоса. Парвуанэ шагнула вперед. Из-за черных волос и узоров на коже казалось, что тело ее состоит из теней.

– Все еще думаешь, что я лгу?

– Нет, я верю тебе, – ответила она, вспоминая испуг на лице матери.

– Ну, тогда валяй, – сказала Парвуанэ, обхватывая прутья пальцами. – Спрашивай.

Сорэйя сглотнула. Удары сердца отдавались стуком во всем ее теле. Она чувствовала, что в этот раз получит ответ. Возможно, причиной ее уверенности был напряженный взгляд Парвуанэ. Или подгоняемые по венам учащенно бьющимся сердцем кровь и яд.

– Как мне избавиться от проклятия?

Парвуанэ долго смотрела на нее и наконец ответила:

– Что тебе сказала мать? Когда ты спросила, врет ли она тебе. Она призналась?

Сорэйя напряглась. Ей казалось, что она вот-вот не выдержит и потеряет над собой контроль.

– Так ты ответишь на мой вопрос?

– Если хочешь от меня честности, то я хочу того же от тебя. Призналась твоя мать или нет?

– Нет, – выпалила Сорэйя.

– И все же ты поняла, что она врет. Любопытно, – прокомментировала Парвуанэ и наклонилась вперед. – Есть у меня впечатление, что ты не рассказала ей о нашей беседе. А я-то думала, что люди честны, в противоположность нам.

– Пожалуйста, – попросила Сорэйя, задыхаясь и теряя самообладание. – Пожалуйста, расскажи мне, что ты знаешь.

Сорэйя попыталась успокоить дыхание и не давать венам позеленеть: она знала, что они проступали все сильнее с каждой секундой. Но она слишком устала от секретов, устала быть секретом. Если в обмен на ответы ей было необходимо проститься с достоинством, то так тому и быть.

Взгляд Парвуанэ стал жестким.

– Я пытаюсь уберечь тебя, – произнесла она грубо. – Как только я открою тебе правду, тебе уже никогда не обрести покоя.

– Я никогда его и не знала. Говори.

Парвуанэ открыла было рот, но затем внезапно отвернулась и принялась ходить вдоль решетки.

– А мне что с этого?

Разумеется. Сорэйе следовало бы ожидать такого поворота событий, но в своем отчаянии она позабыла о том, что див скорее всего потребует чего-нибудь в обмен.

– Чего ты хочешь?

Парвуанэ взглянула на Сорэйю, приподняв бровь.

– Свободы?

– Я могу постараться поговорить с братом…

– Мы обе знаем, что такое обещание ничего не стоит, – прервала ее Парвуанэ, сделав презрительный жест рукой. – Ты способна освободить меня здесь и сейчас.

– Это не в моей власти, – покачала головой Сорэйя.

– Неужели? – Парвуанэ протянула руку через прутья решетки и указала на разожженную жаровню, из которой по-прежнему не переставая валил дым. – Тебе всего-то и нужно, что затушить жаровню. Дальше я и сама справлюсь.

Сорэйя перевела взгляд с жаровни на Парвуанэ и обратно. Готова ли она выпустить дива в обмен на ее знания? Готова ли она подвергнуть опасности Гольваар и свою семью в обмен на шанс спасения для самой себя? Сорэйя вспомнила, что Парвуанэ напала на Соруша. Да и откуда ей знать, что Парвуанэ скажет правду? Риск был слишком велик, а награда призрачна.

– Нет, – сказала она наконец без тени сомнения в голосе. – Я не стану этого делать.

– Разумеется, – ответила Парвуанэ, пожимая плечами и продолжая прохаживаться по камере. – Но спросить стоило. Не переживай, я готова поторговаться.

С этими словами она вновь остановилась напротив Сорэйи.

– Принеси мне перо Симург.

Див произнесла эти слова легко, но у Сорэйи внутри все так и обмерло, будто бы Парвуанэ запустила руку к ней в душу и вырвала из нее остатки теплившейся там надежды. Это было немыслимо: более вероломного поступка она и представить себе не могла. Это означало предательство не только брата, но и всего ее народа. Поступи Сорэйя подобным образом, и она так и останется проклятием для своей семьи. Изменится лишь то, почему ее считают таковым.