Сибирский папа - Наталия Терентьева

В тетрадке папа ищет решение очередного уравнения – он любит черкать по клетчатой бумаге простым карандашом, а в компьютере дописывает докторскую – и вовсе не про ядерную бомбу, это лишь его любимая горькая шутка, и не про двери для бандитов, которые столько наворовали, что теперь не знают, как спрятаться от врагов и завистников за этими дверьми, а про необыкновенные свойства необыкновенного вещества, которое никто никогда не видел, не трогал и почти не фиксировал приборами, кроме моего папы, потому что оно мгновенно разлагается на что-то другое. Но в этот краткий миг, когда вещество существует, оно обладает такими свойствами, что переворачивает наши представления о многом в этом сложном и удивительном мире, в котором мы живем.

Когда у тебя папа – талантливый физик, работающий в Курчатовском институте, а мама – талантливый биолог, работающая там же, и тоже практически закончившая свою докторскую, причем на стыке физики, биологии и каких-то наук, которым даже еще нет названия, но о них по восемнадцать часов подряд могут говорить мои мама с папой, не уставая, не обедая, не кормя меня, кота, собаку, проходя мимо нашей машины, мимо подъезда, проезжая поворот на дачу, поджаривая вместе с мясом кусочек пластиковой лопатки, которой папа размахивал, показывая маме, как именно бозон распадается на четыре лептона (это непонятно пока мне и не будет понятно, наверное, никогда, потому что я поступила на географический факультет, чтобы заниматься вопросами природопользования, и почти совсем не интересуюсь тем, о чем с утра до ночи бредят мои любимые, талантливые, увлеченные своей наукой родители), когда твои родители на самом деле настоящие ученые, и ты их любишь, уважаешь, смотришь на них как на инопланетян – а таких просто больше нет, как мои мама и папа – то в какой-то момент тебе становится очень одиноко.

Да, я, конечно, не совсем глупа, я окончила школу с медалью. Хотя, конечно, не Ломоносовскую и не Курчатовскую, а самую обычную. Зачем меня отдали в эту школу, никто не знает, никто, даже сами мама с папой, которые меня отвели и записали в соседнюю школу в шесть лет. Я походила две недели в школу, и родители решили, что я слишком мала для учебы. И через год снова повели меня, смеясь, «второй раз в первый класс! » в ту же самую школу. Почему мама с папой не могли меня водить в Курчатовскую, где учатся будущие светила физики и математики, а потом идти к себе на работу – на соседнюю улицу? Не видели во мне ничего особенного?

Спрашивать бесполезно. Такие странные прозаические вопросы не находят никакого отклика в их голове. Иногда мне кажется, что голова у них одна, просто разделенная напополам – на мужчину и женщину.

Они живут рядом, постоянно думают вместе, помогают друг другу, говорят на своем особом языке, иногда вообще выпадая из жизни. Забывают платить за квартиру, и у нас скапливается огромный долг. Забывают на даче платить за электричество, и нам отключают свет. Забывают на даче животных, забывают вместе с ними меня.

Так мы однажды просидели с Антипом (серым полосатым котом) и Рыжиком (огромным бело-черным сенбернаром, без единого рыжего пятнышка), запертые на даче, целый день, без электричества, с разряженным телефоном. Мы не грустили, я была уже очень большая – семиклассница. Я не ходила в школу, были осенние каникулы, еды в шкафу было полно, в баллоне был газ, а около печки лежали дрова. Печку я топить умела. Тем более печь была теплая, и я просто подкладывала дрова. А электричество включить не сумела. Родители отключили рубильник «как положено», в двух местах, второй я не смогла включить, как ни старалась.

Полдня прошли замечательно. Я читала, жарила в печке хлеб, ела конфеты и грецкие орехи. Открыла окно, и пес, и кот сообразили – выпрыгивали через него и заходили обратно.

К вечеру мне стало страшно, дом показался огромным, на улице вдруг резко стало холодно, даже вода замерзла на кухне в умывальнике. Я села на диван в обнимку с котом и собакой, закрылась двумя пледами и стала думать, как дойти до электрички. Рыжик-то, ладно, будет идти за мной, куда угодно. Но что в голове у Антипа? Пройдет ли он шесть километров с нами или свернет куда-нибудь по дороге по своим делам, которые обычно появляются у котов в самый неподходящий момент и о которых они никому не сообщают? Тут как раз мама с папой спохватились, что, кажется, нигде нет ни меня, ни животных. И очертя голову вдвоем помчались на дачу. При этом они нормальные люди, водят машину, попеременно. Но иногда оставляют ее у магазина и уходят, забывая про нее. И потом ходят по улицам, вспоминая – а где же они купили эту замечательную колбасу и корм для птиц, которых у нас никогда не было? Ведь рядом с тем магазином они припарковали машину – кажется… Еще стоянка была такая удобная и просторная – только для спецтранспорта…

Ту дачную историю мама с папой не любят вспоминать, но когда я однажды их по случаю спросила, были ли они здоровы в тот момент, они объяснили: так они были абсолютно уверены, что в доме никого нет! Что я, большая девочка, зачем-то взяла Антипа и Рыжика и уехала с ними в Москву, одна, я же такая самостоятельная, всё делаю сама, и давно! Почему так решили? А в доме было очень тихо, и ботинок моих внизу у двери не было, и, кажется, я вечером собиралась уезжать… Поэтому они, обсуждая на ходу совершенно невероятную гипотезу, которая заставила папу проснуться в пять утра и разбудить маму, закрыли дом и уехали. А мы с Антипкой и Рыжиком спали в моей комнате на втором этаже. Ботинки же мои Рыжик принес мне, это его любимое развлечение – если он видит где-то мои сандалии, босоножки, ботинки, тапочки, сапоги, то тащит их мне и кладет рядом, счастливо заглядывая в глаза… Бредовая история какая-то. Только это правда, и случилось со мной и с моими родителями.

А тем летом этот человек опять приехал в Москву, ничего заранее не написав мне (хотя в июне он поздравил меня с отличным окончанием школы, написав под моей фотографией с золотой медалью: «Поздравляю! ») Была середина лета, и я как раз уже поступила в МГУ. Все знали, что я прошла на бюджет, у меня были очень высокие баллы по ЕГЭ, и два специальных экзамена на факультете я тоже сдала прекрасно. Мама в тот день с утра сидела за компьютером, что-то просматривала, хмурилась и вдруг сказала: «Да! Мы едем! Завтра! Вадюша, собирайся, Маня, пристраивай своих товарищей на две недели! » «Мои товарищи» тут же услышали что-то в голосе мамы. Антип подошел ко мне и сел рядом, вопросительно глядя на меня с пола, огромный Рыжик тут же встал обеими лапами на спинку моего стула, пытаясь облизать мне обе щеки и уши одновременно.