Тайна цыганского фургона - Фергюс Хьюм

– Что случилось? – крикнула девушка.

– Лошадь сбежала… потерялась… исчезла. Посмотрите сами.

– Ох, должно быть, стянула поводья, – в ее голосе отчетливо слышалась нотка волнения.

– Похоже на то. – Лоусон отвязал веревку от березы и подошел к костру. – А может быть, ее украли? С вами не было вора? – Он метнул пронзительный взгляд в ее сторону, на что она тут же обиделась.

– Конечно же нет, – рассерженно ответила она. – Я не хожу с конокрадами. Какой же вы глупый! Идите и поймайте лошадь.

– Разумный совет, мадмуазель. Но это займет много времени, чтобы пробраться сквозь этот густой лес… а вы… – Своими сильными руками он поднял ее вместе с одеялом, что вызвало в ней возмущение, но не напугало ее.

– Что? Что вы делаете? – пробормотала она, чувствуя, что всецело может ему довериться.

– Тут могут шататься всякие… бродяги, – объяснил Дик, надеясь, что Селвин не явится не вовремя, чтобы испортить ему наклюнувшийся роман.

– Хорошо, – вздохнула она и позволила ему отнести себя в повозку, укутать потеплее в одеяло и подоткнуть подушку. – Поторопитесь, – попросила она, когда он нежно укладывал ее на кровать.

– Весь шар земной готов я облететь за полчаса [2 - Шекспир. «Сон в летнюю ночь», акт 2, сцена 1. ], – ответил Лоусон воодушевленным голосом. – Возьмите фонарь и не бойтесь.

Лоусон был озадачен исчезновением старой кобылы. Следуя своей безоговорочной логике, он был убежден, что поводья сняли, чтобы животное могло уйти. Но кто и зачем?

Мучительно пытаясь найти ответ, он шел наощупь в непроглядном лесу и не мог придумать ни одного разумного объяснения. И все это время он уходил все дальше и дальше от поляны, от повозки, от своей бесценной гостьи. Тьма была не такая уж непроглядная, решил он, когда его глаза попривыкли к полумраку, ведь между деревьями виднелся свет, и он был способен пробираться сквозь лес без особых препятствий. Где-то вдали часы пробили три четверти часа.

– Уже почти одиннадцать, – прошептал Дик, осторожно ступая по, как казалось, неизвестной местности. – Будь проклята эта лошадь!

В этот самый момент он услышал шорох. Какое-то существо продралось сквозь низкий кустарник и ринулось куда-то в сторону. Тут же до него донесся отдаленный, но отчетливый звук выстрела револьвера. Лоусон, не понимая, что происходит, резко развернулся и стал быстро пробираться обратно к поляне. Полный стремления спасти девушку от возможной опасности, он мчался вперед вслепую и врезался в ствол дерева. Следующие минут пятнадцать он абсолютно не понимал, где он и что происходит.

Пытаясь прийти в себя, оправиться от тупой боли в голове, он стал прокладывать путь сквозь лес более осмотрительно и каким-то образом дополз до поляны, и сразу заметил, что костер потух и остались только тлеющие угли. Он взбежал по лестнице повозки, распахнул дверь и влетел внутрь. Никто не ответил на его зов, он встал на колени, чтобы поискать фонарь, который сразу же попался ему в руки. Включив его, он, как и ожидал, увидел на кровати женщину; но, посветив на нее, увидел совсем другое лицо. Дик начал задыхаться. Девушка исчезла. На ее месте была пожилая женщина – абсолютно незнакомая ему. И она была убита – выстрелом прямо в сердце.

Глава 3

Вот так история! Опершись о стену и лихорадочно наводя фонарь на бездыханное тело, Дик пытался кое-как разобраться в событиях вечера.

События эти складывались в цепочку тайн. Девушка, появившаяся на поляне так неожиданно, исчезла, оставив вместо себя женщину чуть ли не втрое старше ее. Но еще хуже и еще необъяснимее тот факт, что женщина мертва, причем недавно, так как тело было еще теплым. Она тоже была одета в дорогой вечерний плащ. На груди была кровь, и Дику хватило беглого взгляда на тело, чтобы понять, что она была застрелена прямо в сердце. Но кто и зачем это сделал?

– Проклятье! – вырвалось у Лоусона, уже в третий раз за этот вечер, и он задумался, как же ему выпутаться из этой ужасающей ситуации, в которую его загнала злая судьба. Он прекрасно осознавал, что теперь его вполне могут арестовать.

Затем инстинктивное стремление человека насколько возможно обезопасить себя взяло верх и побудило его к мгновенным действиям. Селвин мог приехать с табаком в любой момент, поэтому было необходимо спрятать тело, прежде чем полицейский заметит его. Интуиция предложила быстро перенести эту чертову улику куда-нибудь подальше, где найти ее будет маловероятно. Живя на свободе и постоянно рискуя, человек начинает соображать гораздо быстрее: не успел он до конца продумать весь план, как осознал, что уже выносит свой страшный груз прочь из повозки. И, пока он нес его через поляну, мимо потухшего костра и мимо пруда, он думал, куда бы его получше спрятать. Но тут же эту мысль вытеснила другая. Прятать тело было нельзя, так как если его найдут, что, скорее всего, и произойдет рано или поздно, то близость деревни Сарли и факт сокрытия трупа обернутся против него. Будет лучше просто положить труп где-нибудь в лесу, как будто женщина упала от выстрела неизвестного убийцы.

Но где? Ответ пришел так быстро, что было очевидно: добрый ангел был сегодня на его стороне. Девушка пришла с тропинки у березы, поэтому можно предположить, и это, вероятно, так и было, что женщина – предположим, ее мать – последовала за ней, чтобы присмотреть. Лоусон, помнящий, что время летит и на счету каждая секунда, не терял времени на обдумывание своей идеи и, отнеся свою жуткую ношу на небольшое расстояние по тропинке, положил ее аккуратно на землю. К счастью, он был достаточно осторожен и тщательно обернул плащ вокруг тела, прежде чем переносить его, поэтому никакой крови на его сером костюме не было, ничто не могло скомпрометировать его. Соблюдя такие меры предосторожности, он был убежден, что в любом случае никакие улики не способны привести к нему или его повозке.

Прежде чем покинуть это ужасное место, Дик навел фонарь на безжизненное белое лицо. Оно было очень красивое, с правильными аристократическими чертами. Так как жизнь покинула это тело, на лице не было никакого выражения, которое могло бы сказать о характере; но Лоусон посмотрел на резкий контур губ и подбородка, форму носа, на широкий и высокий лоб и пришел к заключению, что при жизни женщина была властной и влиятельной особой. Также он заметил, что ее туфли были совсем непригодны для хождения по такой местности и что на женщине было много украшений: на шее, на запястьях и на пальцах. Даже под черной кружевной вуалью, закрывающей густые седые волосы, блестели украшения с алмазами, что, очевидно, говорило о ее достатке и хорошем положении в обществе. И, наконец, присутствие драгоценных камней наводило на мысль, что ограбление точно не являлось мотивом преступления и превращало его в абсолютно бессмысленное.