Клык. Хвост. Луна. Том I - Лин Возовски

– Пусть будет так. Этот клинок будет не более чем сувениром, – загадочно произнесла Цейла, затем подошла к стальному шесту и снова приподняла его над полом.

– Это оружие готово? – спросила женщина, любуясь игрой огня по блестящей поверхности шеста.

– Я сбалансировал его, увеличив длину клинка. Да, он полностью готов, – ответил Тоил, неотрывно продолжая рассматривать изображение кинжала.

– Отлично, я заберу его, – сказала Цейла, после чего направилась к выходу, но у самой двери обратилась к великану: – И да, Тоил, за кинжалом зайдут завтра ровно в полдень. Я рассчитываю на тебя, Железнохват.

Цейла вышла из гнетущей жары кузницы в ледяную свежесть зимней Станоки. Тоил продолжал пристально изучать профессиональным взглядом рисунок. Душу великана начала заполнять необъяснимая тревога.

Ровные ряды серых мешков, набитых мукой и зерном, пестрой вереницей разместились по широкому амбару, занимая половину всей площади и оставляя между собой лишь узкие проходы шириной в один шаг. Множество устойчивых длинных опор были связаны под высоким потолком с несущими поперечными балками. На втором этаже хранилища, в благодатном сне, разлеглись душистые тюки лугового сена и пучки позолоченной соломы.

На своде высокого потолка, в самом углу крыши, из небольшого дощатого домика выглядывала амбарная сова, которая бдительно осматривала пространство хранилища в поисках вредных грызунов, решивших полакомиться заготовками. Темно-зеленые глаза сипухи, утопленные в белоснежном сердце лицевого венчика, метались от одного ряда мешков к другому, иногда отвлекаясь на движение двух человеческих тел в самом низу амбара.

Глова сидела на застеленной по полу соломе со смоченной тряпкой в руке, настырно пытаясь стереть со своего пальто почерневшие пятна собственной крови. Разорванная в подоле нательная рубашка прилипала к вспотевшему телу девушки. Ее правую кисть обвивала льняная полоска ткани, местами окропленная алыми подтеками. Две черные пряди назойливо маячили перед ее лицом, тогда как остальная, серая часть волос, была на скорую руку убрана в небрежный хвостик.

Волчонок не спеша расхаживал по амбару на двух ногах, не сводя пронзительного взгляда с трудящейся Гловы, как хищник, выжидающий кролика из норы. Его причинное место было скрыто за набедренной повязкой, которую Глова с трудом натянула на сопротивляющегося брата.

– Перестань на меня так пялиться, – фыркнула девушка, на секунду оторвавшись от стирки, чтобы перевести дух, после чего принялась дальше растирать свое изящное пальто.

Юноша проигнорировал замечание Гловы, продолжая разгуливать за ее спиной из стороны в сторону. В какой-то момент он остановился, зацепившись краем уха за едва слышный мышиный писк, затем упал на четвереньки и начал медленно пробираться сквозь ряды с мешками.

Наблюдающая под потолком сивуха заметила своим острым совиным зрением небольшую полевку, пытающуюся прогрызть себе дорогу в мешок. Когтистые лапы со скрежетом оттолкнулись от дерева. В воздухе раздался звук раскрывающихся в полете крыльев. Сова стремительно пикировала на свою цель, угрожающе выставив вперед свои цепкие когти, но, опустившись до уровня первого верхнего мешка, попала в руки выпрыгнувшего Волчонка, затем скрылась вместе с ним в темноте междурядья.

Несколько легких, пушистых перьев начали лениво опускаться вниз, кружась и описывая в воздухе головокружительные пируэты.

Через минуту, на четырех конечностях, в свет выполз юноша, в зубах которого на окровавленном крыле болталась мертвая птица. Подойдя поближе к сестре, Волчонок разжал зубы, от чего бездыханная тушка птицы упала рядом со спиной Гловы.

– Черт тебя дери, Волчонок! – Глова вскрикнула от неожиданного подарка и вскочила на ноги. – Я два дня просидела в глухом лесу, чтобы поймать эту гребаную птицу!

Юноша слегка поник головой, ощущая на себе гнев разъяренной сестры.

– Я скормила тебе целого зажаренного кабана, но тебе и этого оказалось мало – ты решил удавить еще и нашу амбарную сову.

Волчонок уселся на пол и сгреб к своим ногам мертвую сову.

– Хотя, чему я удивляюсь. Ты же просто – зверь, – успокоившись, произнесла Глова, после чего упала на колени и продолжила бороться с кровяными пятнами.

Юноша долгое время задумчиво смотрел на труп птицы, затем уставился вопросительным взглядом на спину сестры. Он начал истошно водить своей челюстью, тщательно прожевывая слово, затем выпустил его из острых зубов:

– Зверь… – прошипел Волчонок, после чего поднялся на обе ноги и силой отшвырнул тушку к стене амбара.

– Как мило, первое слово моего младшего брата, – иронично произнесла Глова, не отрываясь от стирки. – Нужно немедленно позвать за матерью – пусть порадуется за сына.

Глова успела лишь на мгновение растянуться в улыбке от собственных язвительных слов, как входная дверь раскрылась, и в освещенный настенными факелами амбар вошла стройная фигура высокой женщины. Глова бросила тряпку из рук и припала на одно колено, приветствуя женщину:

– Вун-о дхале, моя госпожа, – отрезала девушка, не поднимая головы.

Цейла быстрым шагом пронеслась мимо Гловы, игнорируя ее присутствие, и направилась к стоящему Волчонку. Приблизившись вплотную, она с интересом осмотрела юношу с верхушки грязных волос, до опасных когтей на ногах, затем принялась мерить шаги вокруг него, оценивая взглядом его внушительные физические данные. Она водила по его мощному торсу своими длинными ногтями, оставляя на грязной коже светлые полосы. Постепенно поднимаясь к шее, ласково приглаживала широкую грудь Волчонка, задерживаясь на заживших шрамах и следах от когтей.

Описав очередной круг, Цейла остановилась напротив его лица. Вытянутые кисти заботливо легли по обе щеки Волчонка. Мать Стаи пристально всматривалась в серые глаза, медленно утопая в холодной бездне дикого взгляда. Ее руки слегка потянули голову юноши на себя, после чего Цейла горячо поцеловала юношу в грязный лоб через его свисающие сальные волосы.

– Мальчик, рожденный при свете полной луны и взращенный диким зверем. Юноша, в чьей крови закипает необузданная ярость. – Цейла опустила ладонь на подбородок Волчонка и провела большим пальцем по его черным губам. – На этих губах сохранился вкус пойманной дичи – вкус убийства.

Цейла оглянулась в сторону и заметила лежащий у стены труп сипухи.

– Охота – есть твое предназначение. Убийство ради выживания. Ради всей стаи. Доброго пожаловать домой, Волчонок, – произнесла Цейла, после чего заботливо смахнула грязную челку с глаз юноши и отступила на шаг.

– Домой… – осипшим голосом повторил Волчонок, пробуя на вкус новое для него слово.