Моя желанная западня - Надежда Черкасова

– Здравствуйте! – произнесла Софья строгим начальственным голосом, выходя из машины и чувствуя, как от пережитого волнения подгибаются колени.

Сунув под нос сторожа липовое удостоверение, тут же спрятала его в сумку.

– Пожарная инспекция. С проверкой.

– Что это вы такая бледная? Никак, нездоровится? – поинтересовался тот, оттягивая неприятный разговор.

– Просто немного укачало в дороге.

– Отродясь не слыхал, чтобы самого водителя укачивало. Небось, только за руль сели? Ничего, это быстро пройдет. Я и сам когда-то рулил, да мне теперь без надобности. На своих двоих оно вернее будет.

– Я тоже так считаю. Тогда идемте осматривать вверенные вам владения.

– Пешком? ! Да я ж только-только, перед самым вашим приездом облазил все уголки «Вишенки», – заверил сторож. – Вокруг ни души, тишина и спокойствие. Так находился, что ноги отваливаются. А они у меня не казенные. Поэтому вы уж как-нибудь сами, без меня. Я вам доверяю и бумажки подпишу любые. Какие дадите. Только пешком идти не советую. К нам иногда собачки беспризорные забегают, как бы не покусали.

Софья не стала настаивать на сопровождении и, поставив машину рядом со сторожкой, отправилась на проверку в одиночестве.

– Смотрите, я вас предупредил! – крикнул вдогонку сторож.

Она не спеша спустилась с горки и повернула направо. Пройдя несколько домов, увидела, как из-за поворота выскочила и, на бегу повизгивая от нетерпения, мчится ей навстречу целая свора собак.

Возвращаться к сторожу за помощью поздно. Крикнуть? Не услышит.

Софья приостановилась. Только бы они не почувствовали страха, охватившего ее от макушки до пят, где, возможно, и спряталась сейчас бедная трепещущая душа. Главное теперь – не делать резких движений и продолжать медленно продвигаться вперед.

Однако собаки, не добежав до чужачки метров трех, перекрыли дорогу.

Сунув руку в сумку, Софья нащупала рукоять фонаря, зорко следя за настроением стаи, которая становилась все агрессивнее: ощетинилась, хвосты нервно подергиваются, уши вперед, а из щерившихся пастей вырывается глухое утробное рычание. Незнакомка их явно бесит, и они готовы в любой момент разорвать ее в клочья, но словно ждут чьего-то сигнала.

– Фу! – крикнула Софья, пытаясь придать голосу как можно больше уверенности.

Она осторожно вынула из сумки фонарь и теперь сжимала его повлажневшими ладонями, готовая пустить в ход. Если они набросятся на нее скопом, она не сможет поразить сразу всех. Но другого выхода нет.

«Собаке всегда нужен хозяин, – промелькнуло в голове. – И если его нет, она сама им становится. В стае непременно должен быть вожак».

А вот и он. Самый крупный и самый злобный пес породы «восточноевропейская овчарка» выступил вперед и стал во главе стаи. Изрядно потрепанный, одичавший, но, несомненно, с признаками ума в пылающих ненавистью глазах. Видимо, никак не может простить предательства своим хозяевам, а потому намерен мстить всем двуногим.

Софья вдруг пожалела пса, улыбнулась в оскаленную пасть и, глядя ему в глаза, невольно произнесла:

– Какой славный песик! Кто же это тебя так обидел? Что за негодяй такую славную собачку бросил на произвол судьбы? Ах они такие-сякие да разэтакие!

Вожак оторопел, услышав ласковый голос чужачки, которую приготовился возненавидеть всеми фибрами души и разорвать на части, клацнул зубами и взвыл так душераздирающе, что Софья чуть фонарь не выронила.

«Хорошо хоть обильного слюнотечения нет, – отметила она, пытаясь взять себя в руки. – Челюсть не отвисает, значит, не бешеная. Если кинется, успею нажать на кнопку и парализовать в нос, самое слабое место. Юрий рассказывал, что это может привести даже к смерти… Жалко собачку».

– Ну же, иди ко мне! Я тебя пожалею, по головке поглажу.

Умирая от страха, Софья сделала еще шаг к напрягшемуся вожаку, целясь электрошокером в нос, чтобы не промазать, другой рукой попыталась дотянуться до широкого лба.

Пес зарычал, оскалив зубастую пасть, и даже сверкнул на Софью лютым взглядом, но в то же время немного пригнулся, словно давая шанс бесстрашной незнакомке.

И Софья этим шансом воспользовалась. Смелее положила ладонь на огромную голову вожака, погладила по макушке, почесала за ушами, потрепала довольно ощутимо за холку, как если бы это был ее пес, которого опасаться не стоит.

Вожак совсем растерялся, не понимая, что происходит, повалился на бок, подставляя для ласк брюхо, и задрал ногу, явив перед незнакомкой свое мужское естество.

– Ну-ну, мужчинка, значит, – не удержалась Софья от насмешливого тона, гладя по мягкому беззащитному животу расслабленного и испытывающего блаженство пса, который, видимо, еще не забыл доброго отношения. – С тобой все ясно: так же, как они все, любишь ласку. А ты красавец! И, наверное, очень умный, да? Я же не ошибаюсь? А еще так дурно пахнущий, что, если бы мы не были на улице, я бы уже задохнулась. Ты хоть бы мылся иногда, что ли. Да-а, не хватает тебе женского глазу. Все вы, мужики, одинаковые. Пока женщина рядом, так вы аж скрипите и шуршите от чистоты. А как только она вас, беспросветных и ненасытных кобелей, шарящих по чужим дворам, бросает, вы тут же становитесь такими вот вшивыми, вонючими и бездомными.

Софья не заметила, как другие собаки стали возле нее полукругом, почти вплотную, пытаясь подставить свои головы и урвать хоть какую-то толику ласк, предназначенных вожаку.

Она и их немного потрепала. Затем вытащила из сумки бутерброды: один сунула в огромную пасть вожака, который мгновенно заглотил вкусно пахнущее угощение, два других разломила на несколько кусков и кинула на землю для прочей братии. Затем поднялась и, сопровождаемая предводителем и прикрываемая с тылу стаей, отправилась разыскивать нужную дачу.

Вот она, шестая в правом ряду – небольшой, квадратов в сорок двухэтажный уютный домик, который может позволить себе почти любая трудолюбивая семья со средним достатком.

Окинув взглядом безлюдную улицу, Софья принялась возиться с замком калитки.

Нет, она не опасалась нос к носу встретиться с Ольгой, так как в эту глухомань мамочка с ребенком вряд ли отважится приехать без мужа. Поэтому, благополучно отжав язычок крепким лезвием перочинного ножа, который вместе с лупой по старой памяти всегда носила в своей сумке, Софья проникла в сад. Оставив невольную охрану защищать подступы к участку на улице, захлопнула за собой калитку и направилась по витиеватой дорожке между плодовыми деревьями.