Язык тела - А. К. Тернер

Флайт срезала путь через рынок, раскинувшийся к северу от шлюза канала. Кэмден Маркет был магнитом для туристов, но Филлида видела перед собой лишь захудалый базар, заваленный ерундой: дешевыми импортными украшениями, оранжевыми кожаными сандалиями, футболками с забрызганными буквами Ф и К, а также кальянами, весами и прочей атрибутикой, которую только мог пожелать любитель марихуаны. Заведение работало на полную мощность – женщина слышала неистовые ритмы какого-то хиппи, игравшего на барабанах бонго. Весьма безмозглый саундтрек, соответствующий общей атмосфере. Проталкиваясь сквозь толпу сомнамбулических туристов, она чуть не наступила на нищего с дредами и с собакой, сидящего на земле, скрестив ноги. Затем прошла мимо женщины с татуированным лицом и ломаной походкой наркомана. Когда Филлида вышла на дорогу, ей пришлось нырнуть под железнодорожную арку, где стояли, облокотившись друг на друга, два бездельника с банками пива в руках.

Отвратительно. Вся обстановка напоминала об одном – Кэмден ничем не походил на Винчестер. Когда Флайт вышла из толпы на боковую улицу, что-то привлекло ее внимание. Двое мужчин в дверях старенького книжного магазина, склонив головы, стояли слишком близко друг к другу. Молодой парень бросил небрежный взгляд через плечо старшего, лысеющего человека, стоявшего спиной к Флайт. Мгновенно распознав приближение представителя закона, старший повернулся и ударил ее ногой. К тому времени, как женщина пришла в себя, дилер уже давно ушел и оставил незадачливого клиента стоять около магазина. Тот изо всех сил старался выглядеть беззаботным.

Флайт указала на его ширинку: «Отдай это мне! »

На мгновение Филлида подумала, что мужчина не подчинится, но она не отступала и, не мигая, смотрела ему в глаза. Через секунду-другую незнакомец вздохнул и сунул сержанту в руку маленький, еще теплый пластиковый пакетик с марихуаной.

– Надеюсь, вы не дадите мне опоздать на работу? – произнес он с нотками оскорбленного бахвальства лондонского среднего класса.

– Если ты хочешь позвонить начальству, я с удовольствием все объясню, – невозмутимо ответила Филлида Флайт. И через пять минут она уже представляла его Дэйву, дежурившему за стойкой полицейского участка.

Закончив с формальностями, он попросил одного из сотрудников поместить молодого человека в комнату для допросов. Флайт уже собиралась последовать за ними, но Дэйв оперся обоими локтями о стол и поманил ее к себе:

– Ты проводишь второй арест за неделю, верно?

Его голос был дружелюбным, доверительным.

– Предыдущий был девять дней назад.

– Значит, девять дней назад. Филлида, а что с парнем, которого ты привела в полицейский участок? Я не шучу. Очевидно, он просто употребляет наркотики, – держа пластиковый пакет между большим и указательным пальцами, сотрудник поднял бровь. – Это же крошечный кусочек марихуаны. За первое нарушение мы обычно конфискуем наркотики и предупреждаем о возможной уголовной ответственности.

Филлида почувствовала, как напряглась спина.

– Хочешь сказать, если я увижу кого-то, открыто торгующего наркотиками, я просто должна… игнорировать этого человека?

– Дилеров надо арестовывать, конечно, но забрасывать полицейские участки торговцами косяками по выходным, вроде Джереми? – Дэйв кивнул в сторону комнаты для допросов. – Я-то думал, тебе лучше проводить время на третьем этаже, раскрывая серьезные преступления.

Женщина почувствовала, как краснеет.

– Я в первую очередь полицейский и только во вторую – детектив. Если я увижу признаки преступления, то я продолжу защищать закон, – Филлида Флайт понимала, что выступает словно староста шестого класса.

– Как тебе будет угодно, – сказал сотрудник и дружелюбно пожал плечами.

Направляясь в комнату для допросов, Филлида уже жалела о своем ответе. Если честно, это была во многом ее инстинктивная реакция на внешний вид Дейва. Ее предыдущий начальник тщательно следил за собой, и даже после того, как Флайт работала с новым руководителем уже в течение двух месяцев, она все еще не могла привыкнуть к полицейскому с бородой.

Глава десятая

На следующий день Кэсси пришла на работу в семь утра – на час раньше официального времени начала смены. Оуэн Эдвардс позвонил накануне днем, чтобы договориться об осмотре тела его матери, и она хотела иметь достаточно времени, чтобы привести миссис Э. в порядок.

Дуг не очень-то хотел допускать Кэсси к участию в осмотре, но девушке удалось убедить начальника. Дуг вернулся через час и напомнил ей об одном условии:

– Не говори Оуэну, что его мама была твоей учительницей.

Рэйвен кивнула.

– Есть какие-нибудь новости от полицейских? О Харри Хардвике?

– Ни ответа, ни привета, – разочарованно покачал головой Дуг. – Я недавно говорил в участке с сержантом Флайт. Они просмотрели записи с камер видеонаблюдения за субботний вечер, но, очевидно, у нас нет достаточно близкой камеры, чтобы засечь любого, кто входит в морг.

– А ведь на главной дороге наверняка есть и другие камеры?

– Я не могу указывать им, как вести расследование, Кэсси, – ответил Дуг, потягивая усталое плечо. – Теперь это не наше дело.

Кэсси Рэйвен вытащила тело миссис Э. из холодильника и увидела – ее глаза были открыты. Результат того, что orbicularis oculi [9 - Круговые мышцы глаз (лат. )], контролировавшие веки, расслабились, когда трупное окоченение покинуло тело.

– Если я просто закрою вам глаза, они, наверное, снова откроются, – прошептала телу девушка. – Не будем доставлять неприятности Оуэну. Впрочем, не волнуйтесь, мы можем это исправить.

Кэсси зацепила пинцетом кусочек ваты, приложила его к поверхности глаза и осторожно приподняла верхнее веко. Затем повторила упражнение с другим глазом. Это был старый трюк морга, создающий достаточно трения, чтобы глаза оставались закрытыми.

Прическу миссис Э. оказалось не так-то быстро поправить. Она намокла, когда Кэсси вымыла ее вечером, и теперь волосы прижались к голове Эдвардс. Кэсси, используя фен, высушивала густые темные локоны по прядке за раз и укладывала их вокруг лица миссис Э. Закончила несколькими каплями лака для волос.

Когда позвонили из офиса и сказали, что Оуэн Эдвардс находится в приемной, девушка испытала то же самое чувство упадка, которое приходит с каждым семейным осмотром тела. Потрошение мертвого тела было цветочками по сравнению с работой с мучительными эмоциями осиротевшего родственника, особенно когда смерть была ранней и неожиданной, как у миссис Э. Слово «соболезнование» могло звучать глупо и бессмысленно, но Кэсси часто вспоминала о его корне в латинском глаголе condolore – страдать вместе с другим человеком.