Язык тела - А. К. Тернер

– Что-что? Вы ошибаетесь.

Вот оно: запись 11: 58, код доступа 4774. Неужели она вернулась в морг той ночью? Нет, успокоила себя Кэсси, последний раз она была там «неофициально» в нерабочее время несколько месяцев назад.

– Мне все равно, что там написано. В прошлые выходные я не заходила в морг. В субботу вечером я была в «Каосе» – это музыкальный бар в «Замке».

– Кто-нибудь может подтвердить, что вы были там около полуночи?

Кэсси нахмурилась: она видела нескольких знакомых, но все они ушли в клуб около одиннадцати.

– Бармен, Тито, знает меня, он вспомнит, – ответила Кэсси, но когда она представила себе Тито в тот вечер – танцующего за стойкой бара с остекленевшими глазами, ее уверенность улетучилась. – Скорее всего.

Флайт сделала запись, Кэсси произнесла ее по буквам. Потом молодая женщина снова устремила взгляд на Кэсси:

– Мне говорили, у вас вошло в привычку разговаривать с мертвецами.

Боже милостивый. Значит, кто-то знал ее секрет. Кто же проговорился? Ни Карл, ни Дуг, ни кто-либо из патологоанатомов. Они вообще не могли этого заметить. Девушка слегка пожала плечами:

– А разве это преступление?

– Но зачем? Многие ли гробовщики болтают с мертвыми телами? – своим насмешливым тоном Флайт явно рассчитывала взбесить Кэсси Рэйвен.

– Гробовщик – это американский термин, – произнесла Кэсси. – В Великобритании мы говорим «специалист по моргам» или «специалист по анатомической патологии», если вы предпочитаете правильную терминологию.

– Кассандра, вы не ответили на мой вопрос. Зачем разговаривать с трупом? Разве это не односторонний разговор? – полицейская едва сдерживала усмешку.

Кэсси почувствовала, что начинает вскипать:

– Я не разговариваю с телами. Я разговариваю с людьми, которыми они когда-то были.

– Что, простите? Я все еще не понимаю, – сержант Флайт удивленно сжала губы.

«Эта светло-розовая помада никак не соответствует ее бледному цвету лица», – подумала Кэсси.

– Вам известно, что некоторые из коллег считают вас одержимой трупами? – с ядовитыми интонациями спросила сержант.

«Должно быть, это тот придурок, главный портье по имени Даррелл Фэйрвезер», – решила Кэсси Рэйвен. Фэйрвезер с самого начала дал понять, что его раздражает внешний вид Кэсси. Возможно, кто-то из его парней подслушал, как она доставляла гостя в хранилище тел. Девушка представила, как Даррелл поносит ее перед Флайт: «На вашем месте я бы допросил девицу-гота из морга – та еще чудачка».

– Носильщики любят посплетничать, – заметила Кэсси. Флайт не посмотрела на нее, чем подтвердила догадку девушки.

Должна ли Кэсси Рэйвен попытаться объяснить свои чувства к телам, находящимся на ее попечении? Она иногда представляла себя жрицей или современным Хароном, переправляющим тела через Стикс в подземный мир. Кэсси представила себе реакцию Флайт, поделись она своими ощущениями с сержантом.

– Вы сейчас шутите? – спросила Флайт.

– Слушайте, мы ведь уже закончили, да? Я должна завершить обработку белки.

– Нет, мы еще не закончили, – на алебастровых щеках полицейской вспыхнул румянец. – Я просмотрела вас по полицейской базе данных. У вас есть судимость за хранение наркотиков.

Не горячись!

– Мне было тогда семнадцать лет. Речь шла о клочке «травки» и полоске сульфата. Какое это имеет отношение к пропавшему телу?

– Продажа тел может быть одним из способов поддерживать пагубную привычку. Вы все еще принимаете наркотики?

– Только самые популярные. Вроде водки, – ответила Кэсси, вспомнила ночь с Тиш, и ее пульс, несмотря на все видимое хладнокровие, участился. Девушка, разумеется, молчала о травке в кухонном ящике. Она не могла вспомнить, что сделала с пустой упаковкой из-под кокса в клубе. Смыла ли она его, или наркотик все еще лежал в кармане джинсов, которые отправлены в корзину для белья? Тогда полицейская собака может его вынюхать.

– Вы заявляли о своих неблаговидных поступках, когда подавали заявление о приеме на работу?

– Да. Они расценили это как проступок несовершеннолетней. Именно так и есть, – произнесла Кэсси Рэйвен и вызывающе взглянула на Флайт.

Сержант долго смотрела на девушку, затем закрыла тетрадь. Очевидно, Флайт исчерпала свой ресурс.

Кэсси с трудом восстановила дыхание. Похоже, одного только использования кода доступа для оправдания ее ареста было недостаточно. Все же, если Флайт углубится в записи и обнаружит, сколько раз она оставалась на ночь в морге без какой-либо официальной причины… Так мучительно об этом думать!

Полицейский – напарник Флайт подал голос:

– Могу воспользоваться вашим туалетом?

– Дальше по коридору и направо, – объяснила Кэсси.

Сержант Флайт положила блокнот в сумку и защелкнула замок:

– Пока все, но мы хотим снова вас допросить.

Она была уже у входной двери, когда полицейский вернулся из туалета.

– Сержант, – сказал он. – Я думаю, вам лучше взглянуть на это.

Кэсси последовала за ними в ванную, мужчина указал на Зигги, сидевшего на своем обычном месте на шкафчике над раковиной.

– Неужели человеческий череп? – Флайт говорила небрежно, но Кэсси уловила волнение в ее голосе.

Кэсси намеренно равнодушно кивнула.

– Полагаю, у вас есть соответствующие документы?

Пустые глазницы над оскаленными зубами, казалось, смотрели на Кэсси с сардоническим выражением.

– Документы? Он очень древний…

– Хорошо. Мне просто нужно посмотреть лицензию на древности, подтверждающую возраст черепа.

Впервые с тех пор, как они столкнулись, Флайт выглядела по-настоящему радостной. Сердце Кэсси вновь заколотилось:

– Да нет у меня никакой лицензии. Я купила его на обувной ярмарке в Хакни, да ради бога!

– Тогда, боюсь, я должна сообщить вам, что обладание человеческими останками считается уголовным преступлением, если только им не будет, по меньшей мере, сто лет.

Голос Флайт оставался бесстрастным, но нельзя было не заметить торжествующего выражения на ее бледном лице.

Глава двенадцатая

На следующее утро Кэсси отправилась прямо в кабинет начальника. Она хотела рассказать, что ее код доступа был использован в корыстных целях, Флайт конфисковала череп в ее квартире и ожидает «дальнейшего расследования».

– Я купила его много лет назад, еще до того, как начала работать, здесь, – пояснила она. – Парень на обувной ярмарке сказал: череп из девятнадцатого века, из старого медицинского училища. Мне и в голову не приходило заполучить на него лицензию.