Язык тела - А. К. Тернер

Флайт упрекнула себя: ее критика Рэйвен прозвучала как личное оскорбление, то есть Филлида повела себя непрофессионально, однако в девушке из морга все равно было нечто, заставлявшее ее нервничать.

Беллуэзер взял сдачу и прошел с подносом, молодая женщина присоединилась к нему через минуту.

– Босс, имей я хоть пару полицейских, мы могли бы провести расследование от двери до двери. Человек, укравший тело, должен был въехать на фургоне на парковку морга, находящуюся рядом с главной дорогой. Даже в полночь кто-то мог что-то видеть.

Начальник остановился и впервые внимательно посмотрел на нее:

– Филлида, за последние десять дней у нас было четыре дела с ножевыми ранениями, и у нас много информации от прессы и сверху. Вот куда мы должны направить наши ресурсы, а не расследовать преступление против уже мертвого человека.

Мужчина повернулся, посмотрел через ее плечо в сторону зоны отдыха и кивнул кому-то в знак подтверждения.

– Завязывайте, – произнес Беллуэзер и отвернулся. – Мне нужно, чтобы вы вернулись к реальным делам и занялись охраной живых.

Мерзавец. Филлида стояла, люди тянулись мимо нее за столовыми приборами. Она понимала, какой дурой была. Беллуэзер отправил ее в морг только для успокоения патологоанатома. Он ожидал, что она сделает несколько заявлений, заполнит бумаги и спокойно отложит дело в долгий ящик.

Частично женщина признавала правоту начальника – по всему Кэмдену совершались преступления и похуже, требовавшие их внимания, но Филлида Флайт просто не могла бросить беспомощного пожилого человека, встретившего такой недостойный конец. У Харри Хардвика, возможно, не было близких родственников, но им пока все-таки занималась Флайт.

Глава тринадцатая

Огромный скелет синего кита вытянулся над головой Кэсси. Он превратил ее снова в испуганную четырнадцатилетнюю девочку, какой она была, когда в последний раз посещала Музей естественной истории во время школьной экскурсии и ее очаровал диплодок Диппи. Тогда она практически сразу сбежала из музея с друзьями – незаконно покурить в саду. Сейчас же Кэсси взяла редкий длинный обеденный перерыв и решила помчаться в Южный Кенсингтон на встречу с Элени Петридес, старой подругой с вечерних биологических занятий миссис Э. Девушки перестали общаться после того, как Элени уехала на север учиться на зоолога, но, судя по поиску в интернете, теперь она работала в научно-исследовательском отделе музея.

Элени тогда была тощенькой милашкой, смотревшей на мир сквозь завесу чересчур длинной челки. Теперь у нее нарядная стрижка «пикси» и более уверенный вид.

– Как я погляжу, у тебя такой же потрясающий готический вид, – восхищенно произнесла Элени. – У тебя все еще есть та самодельная татуировка?

Кэсси потянула за одежду и блеснула своей первой картинкой: паук, карабкающийся по паутине на ее плече. Тату сделала сама Кэсси – совсем неплохо для любительской работы.

– Помнишь, как ты всегда уговаривала меня сделать татуировку? – Элени широко раскрыла глаза.

– Ты не передумала? Даже у хороших девушек в наше время есть со вкусом сделанные татуировки.

Это правда, когда она набила свою первую, окружающие были раздражены. Теперь же тату Рэйвен считались не более вызывающими, чем лагерь со всеми удобствами в Гластонбери.

– Мой отец сойдет с ума! – засмеялась Элени, по привычке прикрывая рот рукой.

Эта фраза заставила Кэсси улыбнуться, так как они сразу вернулись к старым ролям: Кэсси Рэйвен – старшая бунтарка, Элени Петридес – наполовину шокированная, наполовину очарованная, вечно бегающая за ней хвостиком.

В музейном кафе они обсудили события последних пяти лет. Элени все еще жила дома, и ее мать, родившаяся на Кипре, боролась с недавно принятой вегетарианской диетой Элени. У Кэсси бабушка тоже возмущалась, когда внучка перестала есть мясо.

Подруги обменялись историями о еде. И тут Кэсси перестала улыбаться. Она приготовилась сообщить новость о миссис Э. Три дня назад Кэсси Рэйвен расстегнула молнию на мешке с телом и увидела лицо любимой преподавательницы. Воспоминание об этом моменте все еще заставляло ее затаить дыхание.

– Миссис Э. ?! – выражение лица Элени делало ее похожей на удрученного ребенка. – Но ведь… она не была старой! Не старой. Неужели рак?

Услышав, как именно Кэсси узнала о смерти миссис Э. , Элени подняла руки к лицу, словно в молитве:

– О боже, как же это ужасно для тебя!

Кэсси Рэйвен забыла о том, что Петридес неохотно ругалась – наследство ее греческого православного воспитания.

– Я видела ее всего несколько месяцев назад, – добавила Элени, качая головой.

– Неужели?

Оказалось, летом миссис Э. приводила в музей группу студентов и заранее написала об этом Элени. Она попросила девушку выступить в качестве их гида.

– К тому времени она уже оставила преподавание, – произнесла Кэсси.

– Я знаю! Миссис Э. сказала, что это ее «последнее ура».

Обе девушки печально улыбнулись.

– Как ее жених относится к произошедшему? – спросила Элени.

Кэсси уставилась на нее:

– Кто-кто?

– А ты разве не знала? Миссис Э. была помолвлена. Потом мы пришли сюда выпить кофе, и я заметила у нее обручальное кольцо.

Прокручивая в уме встречу в супермаркете с миссис Э. , Кэсси удивилась, что не заметила кольца на пальце миссис Э. Такие вещи она обычно не пропускала.

– Она говорила об этом мужчине?

– Немного. Его звали… Кристиан? Да, я почти уверена, она называла это имя.

– А фамилия?

Элени покачала головой и нахмурилась.

– Миссис Эдвардс сказала, что они подумывали уехать жить за границу, но довольно быстро замолчала и сменила тему разговора. Ты же знаешь, какой скрытной она могла быть.

– Да, она всегда была немного темной лошадкой.

Даже за пределами колледжа миссис Э. никогда особо не рассказывала о семье или о личной жизни.

Элени перевела влажные карие глаза на Кэсси:

– Мне показалось, она и впрямь была счастлива. Вся светилась, понимаешь? Я не могу поверить в смерть миссис Эдвардс.

Кэсси молчала. Странно, что ее жених не связался с моргом, чтобы организовать осмотр. По ее опыту, близкие почти всегда хотят увидеть тело, особенно когда смерть внезапная и неожиданная. Что ответил Оуэн Эдвардс, когда она спросила, не хочет ли кто-нибудь еще посмотреть на его маму? «Только я».