Твоя любовь – полынь, горечь на губах - Галина Турбина

Лизу ни на минуту не оставляли в покое, как ей удалось пробраться на балкон незамеченной никем и не остановленной по пути, было удивительно. Но слава богам, она хоть немного передохнет, глотнет свежего воздуха, хоть немного отдохнут ноги от непривычно высоких каблуков, пока ее не хватились. Лиза, спрятавшись за небольшой колонной, украшавшей балкон, облокотилась на перила и наслаждалась возможностью побыть в покое и относительной тишине, сюда, из-за плотно закрытой двери почти не долетал шум бальной комнаты, легкий вечерний ветерок приятно овевал разгоряченную кожу.

– Лиза, ты не простынешь, воздух довольно прохладный?

Девушка резко повернулась на звук такого родного голоса. Из-за колонны в другом конце балкона вышел молодой мужчина.

– Саша, – воскликнула Лиза, – что ты здесь делаешь?

– Так же как и ты отдыхаю от суеты праздника. – ухмыльнулся Александр

– Саша, ты весь вечер не замечаешь меня! Я в чем-то виновата? Что не так, Саша?

– Лиза, я не понимаю твоих претензий. Что значит – не замечаю? Если я не толплюсь в кругу твоих поклонников, то это не означает, что мы в ссоре и ты в чем-то виновата. Это вообще ничего не значит, Лиза.

Лиза сделала шаг к Саше.

– Саша, я не могу забыть твои слова этой ночью, все время возвращаюсь мысленно к разговору. Я не понимаю, да, я выросла, но неужели это так ужасно, Саша. Если ты думаешь…

– Лиза! – перебил ее Александр, – я все тебе сказал ночью. Если не поняла – повторю еще раз. Ты выросла и все закончилось. Мы уже не дети, давай будем соблюдать дистанцию. Твоя жизнь никогда не будет связана с моей. У нас больше ни-че-го ни-ког-да не-бу-дет. – по слогам закончил Саша.

– Что ты говоришь, Саша, что ты себе вообразил? Почему мы не можем остаться друзьями? Нам всегда было хорошо вместе!

– Лиза! – повысил голос Саша, – Хватит!

Саша развернулся и вышел с балкона, хлопнув дверью так, что зазвенели стекла. Он стремительно пересек зал и чуть ли не бегом направился вон из дома. Ему нужно было быть как можно дальше от нее, ото всех, глубоко в лесу, где его никто не видит и не слышит! Он не мог ей объяснить, почему они никогда не будут вместе. Как ей сказать, что внутри него сидит чудовище, вернее это чудовище он сам, часть его, вторая половина. Еще год назад это чудовище затихало рядом с Лизой, чуть ли не превращалось в мурчащего котенка. Но сейчас все изменилось. На берегу реки, когда он поймал ее в объятия, чуть не произошло превращение. Ему с трудом удалось взять над ним контроль. Когда она убежала, Саша понял, что если кинется за ней, то чудовище вырвется. Азарт погони, ее запах, хрупкость ее тела, только что бывшего в его руках, ее эмоции – все это сорвет узду над зверем. Его человеческая часть нежно любила Лизу, как младшую сестру, а зверь хотел ее в свое пользование совсем не как сестру. Когда Лиза сидела у него на коленях, и он клял себя последними словами, его чудовище тяжело дышало внутри него и пыталось найти щель в коконе защиты, чтобы вырваться – девушка была так близко к нему. Нет, нельзя допустить, чтобы чудовище навредило Лизе, ему тяжело было его сдерживать, когда она была рядом.

Дмитрий видел, как Лиза вышла на балкон, пока он раздумывал идти ему к девушке или нет, с балкона вылетел Александр и вихрем пролетел мимо него к выходу из зала. В это время гремела музыка, все танцевали и немногие обратили на это внимание. Что случилось? Что он сделал Лизе? Дмитрий осторожно пошел к дверям балкона, двигаясь вдоль стены, стараясь не привлекать к себе внимания. Подойдя к дверям балкона, он оглянулся и, задернув портьеру, тихо открыл дверь и вошел внутрь. По негласным правилам задернутая портьера означала не заходить и не беспокоить – занято. Стоящая спиной к дверям Лиза, резко развернулась.

– Это вы…

Горечь разочарования в ее голосе больно ударило его, и он не сдержал резкость тона:

– Да, это я, а не Горчаков, простите, что я не он.

Лиза отвернулась, ничего не ответив. Судорожно вцепившись руками в перила балкона, она стояла такая эфемерная, невесомая, в этом легком платье, с прической, открывающей беззащитную шею. Сейчас весь ее облик вызывал не острое вожделение, а чувство нежности, желание защитить, утешить. Дмитрий сделал два шага и подошел к Лизе почти вплотную. Мучительно остро хотелось провести по выступающим позвонкам, почувствовать под пальцами хрупкость и обнаженность, поцеловать шею под выбившимся из прически завитком, обнять тонкие плечи, вдохнуть ее такой сладкий, обволакивающий запах. Лиза внезапно развернулась и они оказались лицом к лицу, высокие каблуки немного нивелировали разницу в росте и ей не приходилось высоко поднимать голову. Глаза Лизы лихорадочно блестели непролитыми слезами, Дмитрий очень старался не опускать взгляд ниже ее глаз.

– Дмитрий, как вы считаете, я могу нравиться мужчинам? У вас, например, я не вызываю отвращение, неприятие? Вам не было бы противно целовать меня? – с каким-то отчаяньем в голосе произнесла девушка.

Дмитрий растерянно смотрел на бледную, дрожащую от холода Лизу и не знал как ей ответить, подобрать слова. Он, легко добивающийся взаимности у женщин, сейчас не знал как себя вести с девушкой, которую явно только что обидели. И этого обидчика, совсем недавно выбежавшего отсюда, хотелось прибить и закопать где-нибудь.

– Ясно, – опустила голову Лиза, по-своему поняв молчание мужчины, – простите меня, я не собираюсь вам навязываться.

– Лиза, – Дмитрий осторожно обнял ее, притягивая к себе замерзшую девушку, – вы очень красивая. Я не один так считаю, толпа поклонников сегодня не убедила вас в этом?

Лиза положила руки на грудь Дмитрия и сама теснее прижалась к нему, он был таким восхитительно теплым, а она так замерзла.

– Какие поклонники, о чем вы? У меня богатое приданое, титул, да будь я хромой и кособокой, они бы тоже были, поклонники. – тихо ответила девушка.

Губы Дмитрия дрогнули в улыбке.

– Лизонька, – внезапно охрипшим голосом сказал мужчина, – вы восхитительны, от вас очень легко потерять голову.

Девушка внезапно осознала, что стоит в объятиях по сути незнакомого мужчины, одна его такая горячая рука лежит на спине, другая на шее и пальцы перебирают выбившийся из прически локон, а склонившееся лицо так близко, его дыхание на ее губах вызывает дрожь совсем даже не от холода. Никто и никогда так не обнимал ее и не смотрел на нее с такой жадностью. Лиза закрыла глаза, чтобы не видеть его лицо, совсем не он должен был так смотреть и держать в объятиях, не эти руки и губы должны волновать ее. Почему же так бьется глупое сердечко от объятий чужих рук и близости незнакомого дыхания? Мягкие, теплые губы коснулись ее губ в нежном легком поцелуе. Где-то глубоко внутри, на краешке сознания, не признаваясь себе, она ждала этого, хотела испытать, как пишут в книгах, которыми она последнее время увлеклась, сладость поцелуя. И он не разочаровал ее. Его поцелуй были тягуче нежным, вызывал дрожь и необъяснимую негу, сосредоточие которой было где-то внизу живота. Ее первый поцелуй был не с тем, кого бы она хотела сейчас видеть и ощущать здесь и сейчас. Так почему же он так мучительно сладок! Нет, так не должно быть, это неправильно! Выплывая из вязкого дурмана, Лиза оттолкнула Дмитрия, тот не сразу отпустил ее. Его взгляд, пьяный и туманный, его тяжелое дыхание, такое же, как и ее привели Лизу в ужас. Что же она натворила!