Лиза из Ламбета. Сотворение Святого - Уильям Сомерсет Моэм

– Как на что? Я твоя мать. По-твоему, я украсть эти деньги хочу?

– Я ничего такого не думаю.

– Тогда говори, куда дела получку.

– Чем меньше народу о тайнике знает, тем оно верней.

Замечание было весьма осторожное, однако вызвало в миссис Кемп бурю эмоций. Миссис Кемп резко села на кровати, стиснула кулак и замахнулась на Лизу.

– Теперь понятно, что ты имеешь в виду! Ты, такая-разэтакая… – Интонации были выразительные, эпитеты образные, но, увы, слишком смелые для воспроизведения в печатном виде. – Мать, значит, воровка; мать обокрасть ее решила, – продолжала миссис Кемп. – Что, не так? Не стыдно на мать такое думать?

– Мам, когда я тебе прежде говорила, где деньги, они испарялись.

– Это еще как?

– Ну, меньше их становилось.

– А я при чем? Тут не комната, а проходной двор, одних твоих хахалей сколько толчется.

– Вот я и спрятала получку понадежнее, – подытожила Лиза.

Миссис Кемп снова затрясла кулаком.

– Ах ты, паршивка! Значится, это я твои вонючие деньги забираю? Да ты должна сама мне их отдавать, всякую неделю, а не прятать по углам да не транжирить на тряпки. И это когда мать света белого не видит, на старости лет надрывается, чтоб ее, потаскушку, в люди вывести…

– Мам, если б я деньги не прятала, мы бы с тобой сидели зубы на полку положив. А ну как тебе заработок не подвернется? Вот и подумай.

У миссис Кемп пенсия неизменно уходила уже ко вторнику; до субботы жили всегда на Лизины деньги.

– Ишь, как она заговорила! – гнула свое миссис Кемп. – Когда я девушкой была, я всю получку матери отдавала. Без особого приглашения, заметь, сама. Бывало, приду в субботу с получкой и все-то до последнего фартинга мамочке и отдам, как хорошая дочь, не то что некоторые. В чем не могу себя упрекнуть, так это в том, что с матерью была груба. Я всегда вела себя, как хорошей дочери подобает, а не как какой-нибудь блудный сын. Нет, блудный сын – это не про меня. Моей матери не приходилось трехпенсовик на глоток пива клянчить…

Лиза знала, что прерывать подобные монологи себе дороже. Она молча надела шляпу.

– Вот, опять по улице хвостом мести собралась. Ишь, как расфуфырилась, все для хахалей своих. Смотри, доиграешься. А что мать одна, больная лежит, всякую минуту Богу душу отдать может, пока ты развлекаешься, так тебе и нужды нет…

Миссис Кемп так расчувствовалась, что стала всхлипывать, и Лиза под шумок выскользнула на улицу.

Том подпирал стенку дома напротив. Едва Лиза появилась, он шагнул ей навстречу.

– Привет! – поздоровалась Лиза. – Каким ветром?

– Ждал, пока выйдешь, – ответил Том.

Лиза быстро оглядела его.

– Я сегодня гулять с тобой не пойду, если ты за этим возле моего дома околачиваешься.

– Что ты, Лиза, и в мыслях не держал тебя просить, после вчерашнего.

Голос был грустный; Лиза слегка пожалела Тома.

– Стало быть, у тебя другое дело до меня, верно, Том? – несколько мягче предположила Лиза.

– Завтра ты не работаешь, так, Лиза?

– Так. Завтра выходной. Я и забыла. Здорово! А что ты хотел?

– Ну, завтра от «Красного льва» в Чингфорд [8 - Городок к северо-востоку от Лондона, на границе с Эссексом. ] поедет праздничная платформа. Я тоже собираюсь.

– Желаю хорошо поразвлечься.

Том замялся.

– Я подумал, может, и ты захочешь поехать? Будет весело. Вся наша улица едет. Давай со мной, а, Лиза?

– Не, не могу.

– Почему?

– У меня… у меня денег нету.

– И не надо – я буду платить.

– Нет, спасибо, Том. Я все равно не могу поехать.

– Да почему, когда ты со мной будешь?

– Это нечестно. Я не могу с тобой поехать, потому что тогда все подумают, что я с тобой гуляю, а я с тобой не гуляю, и ты будешь как дурак.

– Плевать, – удрученно произнес Том.

– Я не могу и дальше с тобой встречаться, после вчерашнего.

– Без тебя, Лиза, мне никакое гулянье не в радость.

– Пригласи другую девушку, и порядок.

Лиза отделалась от Тома кивком и зашагала к дому своей подружки Салли. Придя на место, она сложила руки рупором и завопила:

– Сал-ли! Сал-ли! Сал-ли!

Двое парней принялись ее передразнивать:

– Са-ло! Со-ли!

– Придурки, – прокомментировала Лиза.

Поскольку Салли не выглянула, Лиза продолжала звать. К имитаторам присоединилось еще с полдюжины праздношатающихся, так что шуму хватило бы на семерых спящих.

– Сал-ли! Сал-ли! Сал-ли!

Из окна верхнего этажа высунулась голова. Лиза сдернула свою шляпу и отчаянно замахала.

– Салли, выходи!

– Сейчас! – крикнула Салли. – Уже иду!

– К Рождеству как раз поспеешь! – весьма остроумно отвечала Лиза.

На лестнице раздался дробный топот, Салли выскочила из парадного в объятия подруги. Девушки принялись дурачиться, пародировать героинь мелодрамы, которую недавно смотрели.

– Дорогуша моя дорогая! – произнесла Лиза, целуя Салли и с восторгом прижимая к груди.

– Прелесть моя прелестная! – в тон отвечала Салли.

– Как нынче поживает ваша светлая светлость?

– О, – с воодушевлением отозвалась Салли, – первоклассно поживает; надеюсь, ваше величавое величество тоже здорово?

– К огромному сожалению, у моего величавого величества нынче колики.

Салли была тоненькая, миниатюрная девушка, с рыжеватыми волосами, синими глазами и вся в веснушках. Рот имела большой, зубатый; зубы, квадратной формы и устрашающего вида, сидели широко и, казалось, могли с легкостью перегрызть железный прут. Оделась Салли, как и Лиза, в коротковатое черное платье, лиф которого прошел все стадии естественного старения – сперва позеленел, затем посерел, наконец пожелтел. Рукава были закатаны до локтей, талия повязана передником, во время оно белым, теперь возмутительно грязным.

– На что тебе эти фигли в волосах? – поинтересовалась Лиза, указывая на папильотки Салли. – Со своим куда-то собираешься?

– Не, я нынче весь день дома.

– Тогда зачем накрутилась?

– Затем, что завтра мы с Гарри едем в Чингфорд.

– На платформе, которая от «Красного льва» отправляется?

– Ага. Ты едешь?

– Вот еще!

– Почему? Раскрутила бы своего Тома. Ему только свистни, он в лепешку расшибется, чтоб тебе угодить.

– Он приглашал, да я отказала.

– Отказала? Почему?

– Я не могу больше с ним гулять.

– Не можешь – не гуляй. А в Чингфорд съезди.