В поисках радуги - Валерия Симонова

– Думаю, где-то на неделю.

– Тогда приводи ее в четверг. Ты не забыл? В пять.

В четверг Мэтью праздновал день рождения.

– Но вы же все совсем ее не знаете.

– Вот и узнаем, – оптимистично заявил Мэтью.

Дэвид махнул рукой, словно показывая, что ничего не обещает, поспешно попрощался и сбежал.

Он не любил опаздывать, а потому шел достаточно быстро. Разговор с друзьями слегка выбил его из колеи. Он готов был к тому, что Стейси поселится в его доме и станет следить за ним, словно ищейка, но совершенно не собирался знакомить ее с приятелями. Это личное, это его жизнь, не имеющая никакого отношения к жизни Грэма. Еще ни разу все не заходило так далеко. Обычно он справлялся за пару часов, включая утешение рыдающей девицы.

Проблема также состояла в том, что Стейси понравилась Дэвиду. Она была открытой и искренней в своем желании устроить жизнь сестры так, чтобы та была счастлива. Она была настойчива и обладала чувством юмора. Полдня, проведенные вместе с этой девушкой, не были бесцельно потраченным временем.

А еще Дэвиду было немного стыдно. Ему не нравилось ее обманывать. Но обман необходим, таков уговор. Впрочем, если она сама обо всем догадается, Дэвид ей мешать не будет.

Стейси сидела за тем же самым столиком, что и днем, и что-то рисовала в блокноте. Рядом стояла чашка с остывшим кофе. Дэвид подошел и бросил взгляд Стейси через плечо: пересечение каких-то линий, жирная штриховка, из середины рисунка смотрит сердитый глаз… Жуть.

– Это в настроение? – спросил он.

Стейси подпрыгнула.

– Ты меня напугал!

– Извини, я не хотел.

Он обошел столик, сел и махнул официанту, указав на кружку Стейси: дескать, и мне такое.

Она закрыла блокнот и отложила карандаш.

– Как прошло заседание кафедры?

– Терпимо, – скривился Дэвид.

– Творческие разногласия?

– Несовпадение взглядов разных поколений.

– Тебя уел студент или наставник?

Дэвид засмеялся.

– Мэтлок – не наставник, скорее, язва всего факультета.

– Неужто он настолько ужасен?

Незаметно увлекшись, Дэвид рассказал Стейси про тех, кто числится при математической кафедре университета Беркли, про свои разногласия со старшим поколением… Принесли кофе, Стейси заказала себе горячий шоколад… И время побежало незаметно.

– Почти одиннадцать! – спохватившись, Дэвид взглянул на часы. Официанты уже выразительно поглядывали на припозднившихся посетителей: этот ресторанчик закрывался рано. – Нам пора. Идем, я оставил машину на соседней улице.

– Ты же сказал, что традиционно пил пиво с друзьями, разве тебе можно за руль?

– Пива я выпил немного. И залил его тремя чашками кофе, так что можно не беспокоиться. Да и ехать нам недалеко. Кстати, я хотел спросить… – Дэвид помолчал. – Не хочешь все-таки перебраться в отель?

Стейси обиженно сверкнула на него глазами из-под рыжей челки.

– Ты меня выгоняешь?

– Нет. Но считаю, что в отеле тебе было бы удобнее. Мой дом чувствует женскую руку только тогда, когда приходит домработница, а так это жилище старого холостяка. Теперь уже жениха, – добавил он, столкнувшись с мрачным взглядом Стейси. – Но пока еще Лола до него доберется…

– Ничего. Художники привыкли терпеть лишения.

– А я слышал, это миф.

– Отчасти. – Стейси шла рядом с ним по освещенной вечерней улице, и Дэвид изредка бросал взгляды на ее профиль. – Ван Гог, например, богат не был, его ссужал деньгами брат. Да и то давал немного, иначе Ван Гог тратил эти деньги на проституток и абсент. Он и ухо-то себе отрезал под влиянием абсента, там же полынь, дурманящая мозг. А вот Рембрандт в свое время был очень богат; он приехал из провинции, купил дом в центре Амстердама и женился на Саскии, женщине весьма состоятельной. Затем, правда, все растратил на пирушки, жена умерла, от состояния остались жалкие гроши… Тогда он решил, что искусство его не прокормит, и занялся бизнесом, с художественным совершенно не связанным. Вложил деньги в выращивание тюльпанов, луковицы стоили очень дорого, так что он окончательно разорился. В конце жизни Рембрандт ослеп и действительно стал нищим.

– Но это лишь подтверждение законов жизни, – пожал плечами Дэвид. – Она изменчива. Сегодня ты на коне, а завтра под забором.

– Именно. Однако такие примеры должны нас чему-то учить. Я далека от того, чтобы роптать на судьбу. Поэтому в отель не поеду.

Дэвид вздохнул.

– Хорошо.

В отведенной ей комнате Стейси закрылась на щеколду и села на кровать, пытаясь переварить события сегодняшнего дня. Еще рано утром она была в Чикаго, а теперь вот в Беркли, в доме жениха сестры. И при ближайшем рассмотрении он оказался таким странным… Полным сюрпризов.

Стейси посидела немного, затем принялась разбирать вещи. Она взяла с собой мало одежды, предполагая, что вернется дня через два. Теперь с этой мечтой пришлось расстаться. Дэвид сказал, что не сможет уехать раньше следующего понедельника, а это значит, что Стейси предстоит провести неделю в его доме.

Она поверила Дэвиду, что он не сбежит. Его обещание звучало весомо и надежно, несмотря на то, что этот человек ранее уже исчезал без объяснения причин. Но сейчас Стейси поверила. Может быть, потому, что он говорил убедительно. Или потому, что здесь он казался совсем другим человеком…

Не совсем, конечно. Она видела и его знакомое выражение лица, и жесты, и интонации большей частью были знакомые… Однако Стейси не оставляло чувство, что с Дэвидом что-то не так. Эти причуды с именем, работа в университете. Загадочный тип.

Итак, чем же ей заниматься целую неделю?

Знай Стейси, что так застрянет здесь, захватила бы с собой мольберт, кисти и краски. Все бы провела время с пользой. Но увы, мольберт остался в Чикаго. Стейси вздохнула, выложив на полку пустого шкафа свою вторую футболку. Во-первых, нужно пройтись по магазинам и купить немного одежды. Стейси давным-давно не занималась шоппингом, поэтому можно считать, что нынешнее пребывание в Беркли – знак свыше. Во-вторых, нужно по возможности не спускать глаз с Дэвида, но не впадать в фанатизм. Никуда он теперь не денется. Значит, можно немного заняться и своими делами.