Властитель женских душ - Татьяна Гармаш-Роффе

– Если что интересное найдут…

– Я тебе сообщу.

– Между прочим, коль скоро он начитывал текст вслух, а программа печатала, то он мог что-то произнести, когда увидел своего убийцу! И программа должна была эти слова запечатлеть!

– Я тебе сообщу, – повторил комиссар, кивнув. – А мысль хорошая.

Реми все это время внимательно изучал обстановку кабинета, трогал шкафы, шторы, даже под письменный стол заглянул.

– Ищешь, где убийца мог спрятаться? – усмехнулся Ив Ренье.

– Да… А потом, под шумок, во время общей паники, выскользнуть отсюда.

– Сам видишь, что негде. Шкафы только книжные, место под письменным столом, между двумя тумбами, просматривается прямо от входа… Только за шторой мог, но слишком много народу тут было, не выскользнул бы незамеченным! Когда все разошлись кто куда, здесь остался Фредерик, секретарь. И первым делом проверил окна. Их два, как видишь, разделенных тонким простенком, – но шторы общие. Фредерик бы наткнулся на убийцу… И потом, как бы он сюда попал, вот в чем вопрос? ! Если все домочадцы находились за дверью, то это мог быть только посторонний. А тут заборы, видеонаблюдение. Мы уже посмотрели записи: никто не перелезал через забор!

– А камеры покрывают весь периметр?

– По правде сказать, нет. В обзоре есть «слепые места». Но надо же было не только через забор перебраться, а и в дом пройти, и, главное, в кабинет!

– А ночью?

– Настырный ты, камарад! Я ж говорю: второго ключа ни у кого нет. Ну ладно, допустим, кто-то сумел сделать копию. Да только по ночам дом надежно запирается и ставится на сигнализацию!

Ксюша посмотрела на мужа: неужто тупик?

– Хорошо, понял. Дай мне время, Ив, поискать тут.

– Потайной ход? – с легкой насмешкой спросил комиссар.

– К примеру, – кивнул Реми.

У Реми был друг в России, Алексей Кисанов. Да не просто друг, но и коллега, частный детектив. Да не просто коллега, но и почти родственник, поскольку женат он был на старшей сестре Ксении.

Так вот, Алексей, – друг, коллега и почти родственник, – не так давно попал в очень любопытную переделку: в подмосковном особняке (у русских это называется «дача») пропал московский комиссар полиции. Из дачи он не выходил, откуда Алексей сделал единственно возможный вывод: в доме есть потайной ход. Который никак не находился, несмотря на усилия многих полицейских… Но Алексей свято верил в логику, а она говорила: раз комиссар пропал, но при этом не вышел из дома, – значит, существует иной способ его покинуть!

И он его все-таки нашел! [4 - Подробнее об этом читайте в романе Т. Гармаш-Роффе «Вторая путеводная звезда», издательство «Эксмо». ]

Реми тоже свято верил в логику. И раз никто не мог войти в кабинет, чтобы убить писателя, – стало быть, в нем должен существовать потайной ход! Пусть вчера полицейские все обследовали, пусть ничего не нашли; но чудес-то не бывает! Должен же был убийца как-то попасть сюда! !!

А в самоубийство Реми не верил, как и Ив. Ткнуть себе нож в сердце – сложно, больно, ненадежно. Только последние придурки выбирают подобный способ. Да и то, по словам «камарада», оснований для суицида у писателя не имелось!

Так что остается потайной ход.

Комиссар покинул их с Ксюшей с выражением скептической иронии на лице.

Ну и пусть его! Реми дал жене инструкции: проверить любую выпуклость на предмет рычага, – и они приступили к тщательному осмотру комнаты.

Провозились они полтора часа.

Ничего не нашли.

Реми вернулся к окнам, снова изучил их: нет, снаружи их не открыть. А на момент преступления окна были закрыты: это подтверждали и Фредерик, и Кристиан.

И дверь была заперта: это подтверждали все!

Реми встал посреди кабинета, осмотрелся: что они могли пропустить? О чем не подумали?

И вдруг бросился к камину.

За решеткой лежала пластиковая имитация тлеющих углей. Реми не удивился: он не раз сталкивался с тем, что люди предпочитают бесхлопотную электрическую имитацию (они нынче столь совершенны, что не сразу разберешь, настоящие ли угли тлеют и переливаются жаром в камине или подделка! ). В данный момент она не была включена, отчего горка темного пластика казалась похожей на большую коровью какашку. Реми ее вытащил, положил на пол и ступил на освободившееся место, вглядываясь в дымовой ход… Но просвета в трубе не увидел.

Взяв фонарик из своей рабочей сумки, он вернулся обратно, посветил…

Труба была перекрыта листом стали. Целым и невредимым.

– Что? – встревоженно спросила Ксения, наблюдавшая за действиями мужа.

– Ни-че-го. Камином не пользовались. Труба перекрыта. Через нее никто не мог сюда попасть.

– А если человек все же вылез через трубу, а потом поставил заслонку на место?

– Ты не представляешь, как это сложно…

– Сложно – невозможно? Или сложно, но возможно?

Реми посмотрел на жену.

– Пошли на крышу.

…Не тут-то было! Треугольная пирамида, крытая, как и вся крыша, графитового цвета черепицей, требовала альпинистского снаряжения. Таких пирамид имелось три над особняком: побольше по центру, и две, поменьше, по бокам. Одна из боковых пирамид как раз возвышалась над кабинетом, и в ее черно-сером боку имелась каминная труба, – как, впрочем, и в двух других. Но подступиться к ним мог только профессиональный трубочист.

Из этого следовало, что убийца, если только он не являлся альпинистом или профессиональным трубочистом, тоже не сумел бы пробраться на крышу. А с учетом того факта, что каминная труба перекрыта куском стали…

Реми прикинул картину: вот убийца забрался на крышу при помощи специального снаряжения, и это среди бела дня. Причем крыша имеет неприятное свойство грохотать… И это тоже среди бела дня, когда во дворе мельтешат садовник и вуатюрье.

Далее этот предполагаемый убивец не просто лезет в трубу, но сначала вытаскивает из нее кусок стали. Тут уж не только грохот, слышный с улицы, – тут уже шум, который обязательно должен был долететь до слуха писателя!

А если бы он это сумел проделать ночью, то грохот поднял бы на ноги весь дом!