Непись. Книга 1 - Евгений Старухин

– Так там же люди! Увидеть могут! Одеться надо.

– Ох, какой же ты стеснительный, дед! Брось ты свою одёжу, всё равно она вся провоняла, как незнамо что. Да и проще новую, наверное, сшить, нежели эту отстирать от такого ядрёного духа. Правду люди бают, русский дух – самый сильный.

Девушка всё-таки вытолкнула меня во двор. Заметавшись взглядом по сторонам, на расстоянии пяти метров от себя разглядел другую дверь. А вот хлипкий тын совершенно не закрывал от посторонних взглядов двор Маланьи и находящуюся на нём мою раздетую персону. Две секунды, и я у спасительной двери, похоже, это и есть так нужная мне баня. Толкнул дверь – закрыто. Ещё раз – не открывается! В растерянности оглянулся на идущую за мной девушку.

– На себя потяни, дверь и откроется, – даже не пытаясь спрятать улыбку, посоветовала та.

Влетел в предбанник, и смог наконец-то расслабиться. Ф-фух, надеюсь, меня никто не увидел. Ага, никто, а как же знахарка? Так вроде бы уже видела она меня, так чего скрываться? Ан нет, всё равно стыдно, но уже как-то привычно, что ли. Чудно? …

В предбаннике стояло штук десять огромных вёдер с водой. Девушка перехватила мой взгляд на вёдра:

– Я для себя одной баню готовила, тебя в расчёт не принимала. Надо бы ещё воды натаскать, хотя и так обойдёмся. Иди в парилку, коли уже готов, али тебе особое приглашение надо?

Девушка тем временем ловко стянула с себя сарафан, расшитый самыми разными цветами, оставшись в льняной ночной сорочке, которая только обозначала приятные девичьи выпуклости, распускала косу. Спустя пару минут, она, шлёпая босыми ступнями, начала меня подгонять:

– Ну чего ты телишься, давно бы уже в парилке сидел, кости старые прогревал…

Девушка подхватила со стены какой-то веник и погнала меня в парилку. От открытого проёма жахнуло горячим воздухом и, пригнувшись (косяк на входе был довольно невысоким), я зашёл внутрь. В тёмном помещении, освещённом только печкой да двумя непонятными светящимися камнями в углах, было очень жарко. Сама же парилка была небольшой комнаткой с одним полком. Стены были аккуратно обшиты досочками, плотно пригнанными друг к другу. Сбоку от входа находилась уже упомянутая печь с камнями, на стене напротив неё ряд полочек, на которых стояли пузырьки различных размеров. На полу же, в деревянной шайке, отмокал берёзовый веник. На полке лежала простыня, куда я и устремился. Знахарка эти мои действия тут же подтвердила:

– Залезай, да только не ложись пока, сидя погреемся, надо подождать, когда ещё можжевеловый веник воду в себя наберёт, – она помахала перед собой тем самым веником, которым меня сюда загнала, после чего забросила его в шайку под другой, уже мокрый.

– А почему именно можжевеловый?

– Надо очистить твоё старое тело от всякой грязи, накопившейся за долгое время. И париться нужно обязательно с правильными вениками. Тебе вначале можжевеловым нужно, он в себя всё лишнее утянет и кожу хорошо отшелушит, а потом уже можно и берёзовым для придания сил. Можно конечно берёзовый и дубовым заменить, дуб-то побольше силы даёт, да и на ранки мелкие укрепляющее свойство оказывает, но тебе сейчас лучше берёзовый. Почему? Не знаю, чую, что так надо. Эх, венику-то можжевеловому почитай не меньше четверти часа отмокать надо. Ну да ладно, пока без пару особого посидим, погреемся. Потом охладимся немного и уже всерьёз примемся, да дед Макар? – девушка пихнула меня локтем в бок, и так это было неожиданно, что я едва в стену не влетел. Виновница же моего казуса только заливисто расхохоталась, причём настолько заразительно, что я и сам невольно рассмеялся вслед за ней.

Вскоре мы вышли в предбанник, и присели на стоящую тут небольшую лавку. Пока я отвлёкся, девушка чем-то звякнула. И не успел я обернуться, как меня окатили ледяной водой. У меня даже дыхание сбилось. Вдохнуть мне удалось только со второй попытки. Девушка в этот момент переворачивала второе ведро над собой. Меня потряхивало от дрожи, и чтобы совсем не замёрзнуть, я рванулся обратно в парилку. Позади меня тихонько, но плотно закрылась дверь, девичьи руки толкнули в спину:

– Ложись на полок, сейчас я тебя попарю.

Пока я укладывался, Маланья набрала воды в черпак из стоящего рядом с камнями ведра и, добавив несколько капель из одного пузырька, стоявшего тут на полочке, и пару капель из другого, выплеснула всё на камни. По парилке вместе с волной жара поплыл чудный травяной аромат, в котором я почувствовал запах какой-то смолы, эвкалипта и мяты. Странно: пузырьков было два, а запахов три… Но эта мысль легко упорхнула из моей головы, так как мою кожу опалило горячим воздухом от пронесённого сверху веника. На всякий случай уткнулся носом в простыню, чтобы не так сильно обжигало дыхание. А Маланья начала охаживать меня вымоченным веником, предварительно стряхнув с него на мою спину лишние капельки. Пар обжигал кожу перед каждым ударом веником. И этот самый удар приносил влажное облегчение, опять волна горячего воздуха и снова шмяк по спине. И опять, и опять. Потихоньку меня начало клонить в сон, но травница был настороже:

– Э, дед, не смей спать! Баня не место для сна.

Я повернул лицо к укорявшей меня девушке. Ах, как красива, чертовка! Густая копна распущенных намокших волос лежит с одной стороны на плече, из неё выбивается пара непослушных прядей, которые она сдувает при каждом замахе веником. Лицо раскраснелось и покрылось маленькими бисеринками пота, но пышет здоровьем, а не болезненным румянцем. Сорочка от воды и пара облепила её статное тело, обозначив приятные выпуклости куда более явно, нежели до этого, радуя даже мой стариковский взгляд. Хм… Судя по всему, не только взгляд. Неудобно как-то… А тут ещё она мне и заявляет:

– Переворачивайся на спину. Да причиндалы свои руками или вон полотенцем прикрой, а то паром так ошпарю, ненужными совсем станут, а то и вовсе отвалятся!

– К-как отвалятся? – заикнувшись, переспросил я, моментально закрывшись руками.

Девушка весело и озорно рассмеялась:

– Да что ж вы, мужики, так за свою тютюрку-то переживаете, словно нет ничего на свете дороже неё? Тебе-то уж осьмой десяток годков пошёл, а всё туда же – трясёшься из-за неё, словно отрок прыщавый.

От такой отповеди я тут же почувствовал, что нахлынувшее было желание молодого крепкого тела куда-то само собой испарилось. Ну и слава богу, хоть позориться не придётся. Или же наоборот? Тьфу, совсем эта молодуха меня запутала. Кое-как удалось перевернуться, и девушка принялась меня яростно хлестать веником. Я же вполглаза любовался ей. Нет, хороша, хороша девка. Молодая, статная, кровь с молоком. Сорочка-то оказалась не такой и длинной – примерно до середины бедра и открывала вид на красивые стройные ноги. Ух, будь я помоложе…