Дикая роза - Дженнифер Доннелли

– Итак… трущобные крысы или корабли? Что перетянет? – спросил у Джо Льюис Мид. – Я знаю, на что сделаю ставку.

– Я тоже, – ответил Джо. – Когда дойдет до второго чтения, предложение Уинстона пройдет, а мое зарубят. Уинстон сумел убедить всех, что немцы вот-вот начнут наступление на Букингемский дворец. У моих школ, Льюис, нет шансов продержаться против его кораблей.

Последовало голосование. Законопроект Черчилля тоже прошел в первом чтении. Затем спикер объявил перерыв на ланч, и депутаты стали подниматься с мест.

Разумеется, Джо не мог подняться со своей коляски, но, выехав из зала, он со всей наглядностью видел результаты вроде появившейся надписи на стене. До его ушей долетали обрывки разговоров. Холодный ветер, о котором он несколько дней назад читал в газетах, крепчал. Собиралась буря, готовая разразиться из Германии, охватить Европу, пересечь Ла-Манш и примчаться в Лондон.

К нему подошли несколько парламентариев – поздравить с произнесенной речью. Среди них был и бывший премьер-министр тори А. Дж. Бальфур.

– Ищете место, где перекусить, старина? – спросил он Джо. – Да? Признаюсь, вы произнесли блистательную речь. Ничего похожего на их наплевательское отношение. Они раздувают военную истерию. Как же, настало время поставить кайзеру синяк под глазом и все такое. Не успеешь оглянуться, как Уинстон заставит их всех маршировать по Трафальгарской площади с кастрюлями на головах.

Джо тихо кивнул. Шутки шутками, но оба знали, что Бальфур прав.

– Старина, не вешайте носа. Вам эта мрачность не к лицу, – подбодрил его тори. – В действительности это обычное бряцание оружием. Помяните мои слова: мы будем держаться в стороне от европейской драки. Вы не хуже меня знаете: военная мощь – лучший способ избежать войны.

– Только не в этот раз, Артур, – невесело рассмеялся Джо. – И не с этим безумцем в Берлине. Я убежден: наращивание военной мощи – лучший способ развязать войну.

Глава 13

– Питер, мама постоянно расспрашивает меня про вас. «Глэдис, как он выглядит? », «Глэдис, а чем он занимается? », «Глэдис, почему ты не пригласишь его домой, как подобает приличной девушке? ». Я подумала… точнее, понадеялась… может, в следующее воскресенье вы заглянете к нам на чай?

Макс фон Брандт опустил глаза, затем снова посмотрел на безвкусно одетую девицу, сидящую напротив. Он намеренно помолчал; ровно столько, чтобы она испугалась, затем ответил:

– Я буду только рад, Глэдис. Очень рад.

– Вы согласны? – прошептала она, не веря своим ушам. – Вы и в самом деле согласны? Как здорово! Мама очень обрадуется. – Она застенчиво посмотрела на Макса, моргая карими глазами за толстыми стеклами очков, потом добавила: – И я тоже.

– Как насчет еще одного стаканчика шенди? – с улыбкой спросил Макс. – Надо же отпраздновать будущее знакомство с вашей мамой.

– Мне нельзя. Я уже выпила два, – кусая губу, ответила Глэдис.

– Котенок, вы абсолютно правы, вам нельзя, – согласился Макс. – Такой момент заслуживает напитка получше – шампанского.

– Ой, Питер! Шампанское! – воскликнула Глэдис. – Я очень люблю шампанское. Но это ведь так дорого. Оно ужасно дорогое.

– Чепуха! Нет такого, чего бы я не позволил для моей девочки, – сказал Макс, погладив ее по голове.

Он встал, подошел к стойке и заказал бутылку дешевого шампанского и два бокала. Ожидая, пока бармен принесет заказ, Макс смотрел на Глэдис через зеркало над стойкой. Она поправляла волосы. Ее щеки раскраснелись. Она улыбалась. Его замысел удавался слишком уж легко.

Они виделись в пятый раз. Дважды они встречались за выпивкой. Один раз гуляли в Гринвиче. Один раз сходили в мюзик-холл. Сегодня они снова встретились в баре, куда он ее привел в вечер их подстроенного знакомства.

На каждом свидании Макс вел себя безупречно, по-джентльменски. Он был предупредительным, вежливым, готовым за все платить. Он подавал Глэдис руку, помогая входить и выходить из автобуса, спрашивал о ее матери, рассказывал о своей работе, церкви и родителях, живущих в Брадфорде. Он не забывал на несколько дней исчезать, как и надлежит моряку, отправляющемуся на север, в Гулль, или на юг, в Брайтон.

– Ну вот и шампанское прибыло, – сказал Макс, возвращаясь к их столику.

Он наполнил бокалы и произнес тост, наклонившись к Глэдис. Ее глаза скользнули по его шее.

– Боже мой! Что с вами произошло? – спросила Глэдис.

– Пустяки, – отмахнулся Макс.

Зацепив пальцем воротник, Глэдис притянула Макса к себе.

– Какая ужасная царапина! – прошептала она.

Так оно и было. Царапина и в самом деле выглядела ужасно.

– Я переносил капитану сундук. Не заметил зазубренной кромки. Она и полоснула меня по шее, – пояснил Макс.

– Бедняжечка. Давайте я вам помогу, – робко предложила Глэдис.

Она поцеловала кончик пальца, дотронулась до его шеи, после чего захихикала, прикрываясь рукой. Она всегда прикрывала рот, стесняясь крупных кривых зубов.

Макс взял ее за вторую руку и поцеловал:

– Мне стало намного лучше. Спасибо, дорогая Глэдис.

Глэдис отчаянно покраснела.

– Дерзкий мальчишка, – сказала она и снова захихикала. – Только не вздумайте строить далеко идущие планы.

Максу показалось, что его внутренности наполнились свинцом. Жутко было смотреть на это заурядное недоразумение женского пола в плотных чулках и так называемой практичной обуви, пытающееся быть веселым и кокетливым. Затея Макса вдруг показалась ему жестокой. Ему захотелось покончить с его хитроумным планом, усадить Глэдис в кеб и отправить домой. Но он совладал с собой. Бывали мгновения, когда он ненавидел то, чем занимался. В такие мгновения он и себя ненавидел. Однако возможностей отринуть долг у него было не больше, чем у его отца, сражавшегося в Меце в 1870 году. У каждого поколения фон Брандтов долг всегда стоял на первом месте, и Макс не был исключением.

Он застегнул воротник, поморщившись от болезненного надавливания ткани на рану, и сделал вид, будто внимательно слушает болтовню Глэдис. Он соврал ей о происхождении раны, как врал во всем, что касалось его жизни. Не было никакого сундука с зазубренной кромкой. Царапину на шее и еще несколько, на спине, ему оставила его любовница. Мод Селвин Джонс.