Носи черное, помни белое - Светлана Слижен

Алекса вынула из своего автомобиля, припаркованного неподалеку, чемодан, вытряхнула из него все содержимое в пакет и, как в корытце, в открытом чемодане они понесли собаку домой. Пока Олег обустраивал раненую в гостиной, Алекса принесла все вещи, какие только нашла в своей машине.

– Я не знаю, как тебя отблагодарить, но я что-нибудь обязательно придумаю, – Олег крепко обнял Алексу перед уходом.

– Не бери в голову, – твердо сказала она, – езжай к дочке. До двенадцати еще успеешь. Они знают, где Сола?

– Я сказал, что в особой клинике с суперуходом.

– Так и есть, – улыбнулась Алекса. – Я дважды в день буду присылать тебе фотки.

Она проводила Олега под жалобный скулеж Солы, доносившийся из гостиной. Закрыв дверь, Алекса вернулась к собаке, которая беспокойно металась на своей подстилке, и погладила раненую по голове, морщась от исходившего от нее запаха:

– Ну что? Пленники мы с тобой, да? Не переживай, я не уйду, буду спать вот тут, рядом с тобой на диване.

Сола понимающе посмотрела на человека и страдальчески сдвинула брови.

– Ты не против, я выйду покурить? Ты будешь видеть меня через стекло. Я на две минуты, договорились?

Алекса накинула пуховик и вышла на засыпанную снегом террасу, аккуратно прикрыв за собой прозрачную дверь, чтобы не застудить собаку. На улице усиливался мороз, который был незаметен, пока они, без шапок, тащили Солу от машины. Трусил неприятный мелкий снег, предвестник метели, крохотные суетные белые точки ложились на землю, плотно прижимаясь друг к другу. Никакого простора и ощущения вечности, между такими снежинками не полетаешь…

Предстояли странные каникулы взаперти. «Может, не говорить никому, что я здесь? – родилась мысль у Алексы. – Все равно вырваться отсюда не смогу, а сообщать этот адрес никому не хочется».

Она прислушалась – соседей не слышно, посмотрела на корпус, перпендикулярно примыкавший к дому, – во всех окнах темно. «Эвакуировались, что ли, все? » Алекса вспомнила, что до сих пор часть квартир в доме была не раскуплена (аналогов этой высотке в городе так и не появилось, и потому цены не опускались), а уже состоявшиеся жильцы были сплошь людьми небедными и наверняка отправились куда-то на праздники.

«Что ж, прекрасно. Надеюсь, народных гуляний не будет слышно. Слава богу, Олег не успел нарядить свою берлогу. Главное, не включать телевизор – чтобы это гирляндово-тостовое безумие не опрокинулось на меня».

Алекса вернулась в квартиру, улыбнулась подергивающей кончиком хвоста собаке, распластавшейся на боку, и села изучать бумаги из ветклиники – три листа мелкого печатного текста рекомендаций по уходу… Дважды в день обрабатывать раны, мазать гематомы и ставить капельницы на несколько часов (с первой завтра поможет медсестра, она поставит в лапу катетер, дальше придется справляться самим), а через неделю, когда эту штуку вынут и снимут швы, надо будет делать уколы в холку и бедро… Жуть. Алексу аж передернуло.

Она и за собой-то не любила ухаживать – легкий крем на лицо и сушка волос феном по утрам, пара взмахов туши для ресниц – и все, никаких масок и прочей ерунды. Никогда не понимала, как женщины с удовольствием часами просиживают в салонах красоты, не то что ложатся под нож.

Собака тревожно сглотнула, не сводя глаз со своей сиделки. Алекса вспомнила, как выбирала Солу по фотографии. Сначала казалось, что это невозможно, но заводчица прислала из другого города снимки всего помета и написала: «Если вы увидите свою собаку, вы сразу это поймете». Алекса уставилась на бело-рыжую серьезную мордаху с одним стоящим ухом и без сомнений определила, что это она. У нее были опасения, что Олег, с каждым днем все глубже проваливавшийся в депрессию, откажется от щенка, но внутренний голос подсказывал, что этого не случится. На всякий пожарный Алекса заручилась поддержкой Натальи, которая в то время жила со своей семьей в шикарной квартире [2 - Историю дружбы трех подруг читайте в двух первых романах Светланы Слижен «Люби меня меньше» и «Упасть в облака». ] и была готова забрать к себе маленького «коржика» – так любители породы между собой называют корги.

«Два кило счастья» поездом лично доставил владелец питомника. В документах собачки значилось: «Порода: вельш ко? рги пемброк. Кличка: Бест Лайн Рыжее Солнце», поэтому дома ее стали звать Со? ла (сокращение от «солнышка»).

Она сразу же покорила Олега тем, что с первого раза выучила команду «Сидеть». Как только он указательным пальцем провел по воздуху сверху вниз и строго сказал «Сидеть», она, не шелохнувшись ни головой, ни передними лапами, опустила свою маленькую пушистую попу на пол, будто та жила отдельной жизнью. Несмотря на опасения владельца питомника, малышка, разлученная с мамой и сестренками, не скулила даже в первую ночь на новом месте. Она свернулась калачиком около уха Олега и еле слышно в него дышала, а утром вылизывала мочку хозяина.

Сола была невероятно деликатной барышней, довольно равнодушной к еде, что большая редкость для породы, обожающей поесть. По утрам она никогда не будила Олега, во сколько бы он ни проснулся, хоть далеко за полдень. Она готова была подстроиться под любой распорядок его дня и по-хозяйски подбирала на кухне крошки исключительно в качестве уборки, а не ради наживы.

Когда Сола была маленькая, у нее был черный хвост с белой кисточкой на конце, будто приставленный от другой собаки. Ближе к году, после двух линек, хвост стал светлее, но на нем осталась темная отметина ровно посередине длины, этакое небрежное пятно на безупречной рыжей шубке с белым воротником элегантной породистой дамы. Как говорится, маленькая собака – всю жизнь щенок, поэтому она осталась милой и когда выросла.

Частенько, когда Олег не мог взять Солу с собой в поездки, он оставлял ее с Алексой. Погулять и посюсюкать несколько дней с очаровательной доброй собачкой было совсем не обременительно и давало прекрасную почву для фоток в инстаграм, который Алекса вела последние годы. Но сегодня Сола была совсем не фотогенична в образе полульва. И не сказать, что необременительна.

До Нового года оставалось около двух часов. Алекса опустила ролл-шторы до самого пола, чтобы не видеть иллюминации в городе, и включила погромче спокойную музыку в надежде перекрыть доносящиеся издалека вопли празднующих соотечественников и разрывающихся салютов, пугавших и без того измученную собаку, и свалилась на диван. Это была та степень усталости, когда не было сил даже уснуть.