Носи черное, помни белое - Светлана Слижен

Сведения в интернете о Зимней финской войне были скудными и противоречивыми: ответственность за начало военных действий каждая сторона возлагала на противника и трактовала события по-своему. Мнения историков расходились и в том, считать ли военный конфликт между Россией и Финляндией в 1939–1940 годах отдельной войной или частью Второй мировой.

Алекса погуглила и узнала, что полуостров Ханко после русско-финской войны 1939–1940 годов был передан в аренду СССР на 30 лет и на нем была размещена военно-морская база, которую немецкие войска в 1941-м пытались захватить. Ожесточенные бои были названы обороной Ханко, которая продлилась несколько месяцев. То есть дед попал в плен только тогда? А в финской не участвовал? Или участвовал, но не попадал тогда в плен? У Алексы голова шла кругом. Впрочем, какая теперь разница?

И у деда уже не спросить… Он и при жизни-то был человеком неразговорчивым, так что вряд ли бы ответил на возникшие вопросы. Помнится, когда Алекса училась в школе и ей задавали написать сочинение о воевавших родственниках, она каждый раз вынуждена была как-то выкручиваться. Про бабушку и дедушку по отцовской линии она не знала совсем ничего, и приходилось рассказывать про Семена Ивановича. Алекса упирала на то, что война – это настолько страшное событие, что фронтовики стараются о нем не вспоминать, и поэтому дед выбрал самую мирную из всех профессий – строитель, и далее объем сочинения добирался рассказом о восстановлении хозяйства после войны. Однажды Алекса приплела что-то про орла, который как символ свободы был наколот у деда во всю грудь, но учительница почему-то усомнилась в том, что это имеет отношение к свободе.

* * *

Накануне Рождества Алекса запихнула Солу в специально приобретенную сумку-тележку для перевозки животных и повезла на снятие швов в ветеринарную клинику, где ей делали операцию. Сама за рулем ехать не решилась, вызвала такси: надо было придерживать и успокаивать собаку, которая, кажется, поняла, что раз куда-то везут, значит, опять будет больно.

Длиннющая очередь была всего в один кабинет – к лучшему хирургу города. Он принципиально не записывал никого заранее и принимал исключительно по живой очереди. Об этом Олег не предупредил. Он вообще вышел на связь за последнюю неделю всего пару раз, коротко сообщив о том, что Лизе стало хуже. Алекса не беспокоила его расспросами, продолжая дважды в день высылать фотографии Солы, стараясь, чтобы в кадр попадала исключительно пушистая часть собаки.

В очереди только и было разговоров что о чудо-докторе, вытаскивающем зверей с того света, – просто Айболит нашего времени. Через два часа он начал представляться Алексе седовласым скрюченным старичком, который не спит, не ест и круглосуточно стоит у операционного стола. Еще через полчаса она мельком увидела его со спины, когда он выбежал в своем зеленом медицинском костюме и шапочке во двор клиники, к только что привезенной израненной собаке. Хирург оказался довольно высоким и, судя по походке, вовсе не старым.

– Сейчас уйдет на срочную операцию, и еще неизвестно, сколько мы тут просидим, – пронесся шепот по коридору. – Да… но уж лучше сидеть часами в коридоре, чем оказаться на месте владельцев той собаки.

Все одобрительно закивали, украдкой поглядывая на часы. Однако через несколько минут сидевшие около окон доложили остальным:

– Не успел. Пса даже не стали вынимать из машины. Идет обратно.

В коридоре наступила тишина. Испуганные владельцы поглаживали своих животных. Алексе захотелось срочно покинуть это место, она закрыла глаза и прибавила громкость в наушниках, чтобы не слышать разговоров о случившемся. Музыка застучала в голове, помогая хотя бы мысленно исчезнуть из клиники.

Вскоре Алексу дернули за плечо, она очнулась и вынула один наушник.

– Вы пойдете? – сердито, видимо, не в первый раз, спросили ее. – Ваша очередь! Или мы пойдем вместо вас.

– Да-да, мы идем, извините, – вскочила Алекса.

Она закатила сумку-тележку в кабинет и помогла молоденькой медсестре переложить на стол трясущуюся от страха собаку. Каждое прикосновение доставляло Соле боль, и она пыталась укусить каждого, кто протягивал к ней руку, – пришлось надеть намордник. Медсестра резко сдернула пластыри, обнажая швы для хирурга, который должен был вот-вот подойти.

– Даниил Викторович сейчас будет, – пояснила она.

Через минуту из смежного помещения вышел доктор, надевая новые резиновые перчатки.

– Так-так, что тут у нас? – спросил он, потирая руки и глядя на карту «больного», заранее открытую медсестрой на экране компьютера. – Угу…

Он ловко снял швы, несколькими движениями разрезав на части торчащие из тела нити. Сола взвизгивала и вырывалась, Алекса и медсестра держали ее в четыре руки. Потом хирург сел за стол, быстро набил что-то на компьютере, выписал пару рецептов и, подавая их Алексе, снял маску:

– Ты серьезно меня не узнаешь?

Она уставилась на его лицо, пытаясь узнать хоть одну знакомую черту, и лишь когда он улыбнулся, обнажив щербинку между передними зубами, воскликнула:

– Данил? Не может быть!

– Почему не может? – улыбнулся он еще шире. – А ты совсем не изменилась.

– Да ладно тебе.

Они с любопытством разглядывали друг друга.

– Точно говорю, не изменилась, – подтвердил Данил. – С тех самых пор, когда мы последний раз виделись.

– А когда мы последний раз виделись? – засмеялась Алекса.

– Не удивлен, что ты не помнишь.

– Будто ты помнишь!

– Я помню, – коротко сказал он и перевел разговор на другую тему. – Ты, кстати, хорошо ухаживаешь за собакой, все выглядит очень даже неплохо. И ты молодец, – почесал он Солу за ушами, – у-уумница. Алекса, вы не сидите больше в очереди, оставь свой телефон, я подъеду к вам на следующей неделе, посмотрю, как все дальше заживает.

– Правда? Вот спасибо! – искренне поблагодарила она, помогая медсестре снять собаку со стола. – А то начнется учебная четверть, и мне кровь из носу надо будет полдня проводить на работе. Как думаешь, собака высидит столько одна?

– Должна. В крайнем случае запирай ее в вольере, чтобы случайно нигде не застряла.

– Спасибо большое, Данил! Мы будем ждать, заезжай. Если очередь в коридоре закончится до следующей недели, – весело подмигнула Алекса, бережно заталкивая собаку в переноску.