Три брата и жемчужина дракона - Сафие Аль Хаффаф

– Привяжите его завтра на площади и поставьте чашу под головой. Когда слёзы закончатся, обезглавьте, – холодно приказал юноша своим подчиненным, удалившись из камеры.

Солнце пекло невыносимо. Хотя его изредка и поливал водой стражник, стоящий по левую руку, коджин изнывал от жажды и усталости. Его руки были накрепко привязаны к столбам так, что он склонив голову смотрел в чашу, полную рубинов по прошествии двух дней. Слёзы уже как целый день перестали течь, да и сил проливать их у него больше не было. С каждым часом он чувствовал, как внутри него все больше разрасталась безжизненная пустыня. Держали его на деревянном возвышении, площадке, специально предназначенной для показательных казней и наказания преступников. Мимо него целый день проходило множество людей, от нищих крестьян до особ высокого ранга, но никто даже не задумывался о том, чтобы ему помочь, никто даже на него не взглянул с сожалением. Все только перешептывались или спрашивали у охранника, когда же состоится казнь. Дети останавливались, смотря на него, будто на пойманного зверя, и убегали, задорно смеясь со своими друзьями. Друзьями… У коджина был один друг на суше, но звать его было скорее всего бесполезно. Да он и не успеет…

– Кейджи… – почти шепотом бессознательно произнёс ёкай.

– Что ты там сказал? – громогласно вопросил охранник, однако он не успел получить ответ. К нему подошёл надзиратель, тот самый, который выкупил у рыбаков ёкая.

– Сколько сегодня? – поинтересовался самурай, глядя на чашу.

– Ни одного камня, господин.

– Что-ж, сегодня на закате казнить, – бесстрастно приказал самурай, забрав чашу и высыпав все рубины в шелковый мешок. – Доставлю главе клана. Сопроводи меня, ёкая можешь оставить здесь, охранять больше нечего.

Вскоре коджин остался один, это был его последний день, последние часы. Улицы почти опустели, был обеденный час, только изредка пробегали крестьяне или гонцы, спешащие выполнить поручение своих господ. Тут что-то на него нашло и, собравшись со всеми оставшимися у него силами, он приподнялся и крикнул, так громко, как только мог:

– Кейджи! …Кейджи! …Кейджи! Помоги…

– Что разорался? – выглянул продавец из соседней лавки по продаже шелка. – Всех посетителей мне распугаешь, несносное создание! Дамы, дамы, не переживайте, – вернувшись внутрь, он принялся успокаивать посетительниц, – я слышал на закате от него уже избавятся. Итак, вам что-то приглянулось?

Солнце начало заходить, толпа зевак уже стекалась со всех окрестностей, окружив деревянное возвышение – мало кто отказывал себе в таком зрелище, тем более бесплатном. К обычным лесным и горным ёкаям все уже привыкли, а вот морской был в диковинку. Самурай с мечом наготове уже стоял за спиной коджина, наблюдающего за последними лучами солнца. Издали, казалось, даже виднелось море, но, скорее всего, это разыгралось его воображение. Справа от него в специальной зоне, отделяющей наблюдателей от охотников на ёкаев, стоял их молодой предводитель, тот самый, с золотыми наплечниками. Он держал в руках специальную указку, которая и послужит командой самураю, занёсшему катану [5 - Катана – немного выгнутый, с наружной режущей частью меч. Длина клинка от 60 до 76 см (2-2, 5 сяку). Общая длина катаны с рукоятью варьируется от 85 до 105 см. Вес: от 750 гр до 1 кг. Катана изготавливается только из Тамахаганэ – японской стали, известной с древности, представляющей собой слитки губчатого железа. ] над шеей монстра. Последний луч солнца покидал окрестности города, командующий охотников поднял указку, готовый в любую секунду ее опустить, как тут из дальних концов города послышался невообразимый грохот, как будто целое здание обрушилось. Этот грохот стремительно приближался, двигаясь прямо к площади. Люди испуганно переглядывались, смотря в сторону одной из главных улиц, откуда где-то вдалеке доносился шум. Лучники и самураи приготовили оружие, ожидая нападения. Недалеко от площади шум стих, поднялась пылевая завеса, через которую мало что можно было различить. Вдруг из облака пыли показалась огромная четырёхпалая лапа с острыми когтями, за которой последовала голова с ужасающими клыками, торчащими из пасти и двумя громадными изогнутыми рогами. Это был самый большой ёкай, которого охотники когда-либо видели, ростом примерно в двадцать сяку [6 - 1 сяку = 30. 3 см].

Монстр двигался на всех четырёх лапах напрямую к деревянному помосту, смотря по сторонам непомерными темными глазами, украшенными красными полосами, идущими от нижних век до основания рогов. Площадь тут же опустела, люди с криками и воплями разбегались по домам, накрепко запирая за собой двери. Ёкай тем временем одним прыжком снес деревянную платформу, схватив коджина зубастой пастью.

Предводитель охотников приказал лучникам и самураям убить существо, однако все стрелы отскакивали от кожи незваного гостя, а мечи со скрежетом ломались, не оставляя ни царапины.

– Ты не покинешь этот город живым, ничтожный монстр! – выставив катану перед мордой ёкая, командующий охотниками преградил ему путь.

Монстра это, видимо, не очень обеспокоило. Ухмыльнувшись, он напролом двинулся дальше, отбросив самурая своими массивными рогами. Может он что-то бы и ответил самодовольному человеку, но пасть у него была занята, да и задерживаться в людском поселении ему не очень хотелось. Он галопом понёсся по узким по его меркам улицам и через секунду ни от громадного ёкая, ни от коджина не осталось и следа. Они исчезли в лесной чаше у границы города.

Предводитель охотников встал, покрытый пылью и слюнями монстра, потирая ушиб на лице, оставленный рогами ёкая:

– Только попадись мне ещё раз! Посмотрим, как ты заулыбаешься тогда.

Глава 2 «Путь вперед долог и опасен»

В граничащей с Кага провинции Мино в то время жила прекрасная девушка по имени Сорами. Она была не обычной девушкой, а единственной дочерью даймё, принцессой клана Токи. Как все представительницы самурайского сословия, она была не только образована, но и обучена боевому искусству. Особенно ловко Сорами обращалась с луком и нагинатой [7 - Нагината – холодное оружие с длинной рукоятью (около 2 метров) и изогнутым односторонним клинком (в данном случае, 50 см). ].

В те времена провинция Мино славилась своей плодородной почвой и обилием урожая, каждый год крестьяне собирали столько риса, сколько и помыслить не могли собрать две, а то и три близлежащие провинции. Но одним летом, когда Сорами исполнилось семнадцать, начались непрекращающиеся дожди, переходящие в штормовые ливни, казалось, будто вся вода мира под небосводом обрушилась на земли клана. Реки вышли из берегов, многие деревни затопило, от рисовых полей не осталось и следа. К концу лета дождь прекратился, вода отступила, оставив после себя разрушенные здания и размытые поля. Лишенные крова и еды крестьяне страдали от голода, а затем и от болезней. Оставалось всего несколько месяцев до зимы, но как прожить зиму без запасов, чем выплачивать жалование? Склады риса были затоплены, как и все окрестные дома. Жизнь всего клана висела на волоске. Выбора не было…