Увидеть Париж – и победить! - Андрей Ильин

Ладно, побежали как бог на душу положит: свернем сюда, еще раз… Что там? Магазин? Зайдем в магазин, осмотримся через витрины. Каких-то два мужика… Может, те, а может, и не те. Рвануть через служебный вход? А если заметят, поймают, полицию вызовут? Может, не рисковать, все-таки не в боевых условиях? Но зачёт… Нужен зачёт, нужно пройти отбор. Нужно победить.

Быстро сместиться, открыть дверь, нырнуть в какой-то коридорчик. Куда? Направо? Или налево? Да хоть куда! Быстро пройти… Еще дверь. Кто-то навстречу. Что-то лопочет на непонятном языке, руками размахивает…

Улыбнуться широко:

– Пардон, пардон…

Пробежать мимо, увидеть впереди дневной свет, выскочить через какие-то ворота на улицу. Кто сзади? Никого… Теперь ходу, ходу… На соседнюю улицу и по ней…

Ну что, оторвался? Вроде, да… Тогда зачёт?

Общее построение. Из трёх человек.

– Спасибо всем. Завтра вы убываете домой…

Вот так раз! А задание? Или хотя бы понять: кто подошел, а кто нет.

Никаких заданий. Никакой информации.

– Если вы понадобитесь, мы найдем вас. Еще раз спасибо.

И за каким их тут собирали и гоняли до седьмого пота? Непонятно. Ни черта же непонятно!

* * *

– Ну, всё ясно.

– Что? Что ясно? Нас семь недель в хвост и гриву… Зачем?

– Отбор и селекция. Присматривались, отбирали, сортировали. Теперь раскидают по полочкам до востребования. Сколько вас там было?

– Откуда мне знать? Я никого, кроме своей пятерки, не видел. Да и их не узнаю, все в масках.

– А ночью?

– Ночью каждый под своим пологом. Там всё так устроено, что ни при приёме пищи, ни на физподготовке, ни даже в сортире ты ни с кем не столкнёшься. Видишь только своих, но в масках.

Нет, так не разобраться. Тут надо идти по «вторичке», по неочевидным фактам, по оставленным следам. По «эху».

– Так были люди еще помимо вашей пятёрки?

– Конечно, были.

– Значит, ты мог что-то заметить, услышать, унюхать…

– Услышать? Ну да… Точно! Я выстрелы и взрывы слышал. Такая пальба на огневых иногда шла, как будто война. Выстрелы, потом пауза, потом снова стрельба.

Вот, правильно. Так и надо: суммируем все наблюдения воедино.

– А гильзы?

– Что гильзы?

– Гильзы на стрельбище были? Вряд ли они после каждой группы подбирали их.

– Точно! Были! Горы!

– Горы – это абстрактно. Сколько, примерно? Возьми за основу один какой-нибудь день.

– Тогда понедельник. Мы отстреляли по пятьдесят патронов каждый. Это примерно вот столько. – Обозначил ладонями горку. – А там было… Там было гильз… Раз в пятнадцать больше.

– Ну вот! А теперь по быту. По твоей пятёрке, как по фрагменту, можно общую картинку собрать. Где вы, как вы?

– Если по нашей? Были у нас две палатки: в одной мы жили, спали – ели, в другой занимались. Всё остальное «в поле».

– А чужие палатки?

– Ну да, стояли.

– Сколько?

– Не знаю. И не знаю, был ли там кто-нибудь. Палатки довольно далеко друг от друга стояли и еще маскировочными сетями были разделены. А некоторые, возможно, за холмом, где ничего не разглядеть.

– Как выглядел блок?

– Обычно. В «кармане» две палатки и отхожее место в виде ямы, отгороженное с трех сторон парусиной. Еще стол, пластиковые стулья, рукомойник…

– А сеток сколько было? Ну, напрягись!

– Сеток? .. Если в одну сторону… И другую… В пределах видимости шесть – семь минимум.

– Теперь мусор…

– Что, мусор?

– Кто и как убирал бытовые отходы?

– Раз в сутки проезжал грузовичок, и мы бросали в него мешки.

– Вы бросали. Но и до вас бросали… Сколько там было примерно мешков?

– Ну, да. Десяток был.

– А мусор у вас был одинаков по количеству и качеству, потому что вы все получали одинаковые пайки. И, значит, по объемам. Так?

– Да.

– Вода? Откуда воду брали?

– Из цистерны закачивали, которую на прицепе привозили.

– Объем цистерны? Сколько литров сливали вашей пятёрке?

Теперь умножаем литры и прикидываем вместимость цистерны.

– А для сортира туалетной бумаги сколько вам выдавали? Кто ее развозил? Сколько рулонов оставалось, после того как вы свои забирали?

Вопросы, вопросы. В ответе, конечно, можно ошибиться. Но если вывести среднестатистический результат…

– Считаем. Вода, мусор, туалетная бумага, гильзы…

Выходит, что в лагере квартировало где-то от пятидесяти до семидесяти бойцов.

– Да, получается так. Как-то я не задумывался. Лихо вы!

– И каждый из них умеет что-то лучше других: стрелять, взрывать, нырять. А ведь ты говорил, что вас еще измеряли, как измеряют портные клиента – с ног до головы. Реакцию вашу определяли… Было?

– Да, было.

– Значит, они теперь под каждого могут свою «дырку» найти. Вернее, наоборот: под дырку – бойца. Куда он пролезть умудрится, а другие нет.

– Может быть. У нас один циркач был, юркий, как ящерица – в любую щель протискивался. И ныряльщик был, так тот мог четыре минуты под водой…

– Следовательно, когда-нибудь нырнет. Или через газовое облако с задержкой дыхания пройдет.

Короче, пригодится. Именно со своим уникальным навыком.

– Как это вы разложили… Прямо, как по полочкам!

– Обычно разложил. А теперь прикинь, что если они несколько выпусков сделали? Это же… Это целый пехотный полк. Непонятно только, зачем? Куда они такую прорву бойцов девать собираются? И вот про то ни ты, ни я не знаем!

– И что мне теперь?

– Ничего. Написать подробный отчёт о том, что ты видел, слышал и о чем только догадываешься. Не упустив ни одной мелочи!

– А после?

– После? Сидеть и ждать, когда вызовут.

– А если не вызовут?

– Значит, тебе повезло, значит, ты не подошел.

– А может нагрянуть в этот лагерь, положить там всех мордой в грунт и допросить с пристрастием: кто они и для чего. Это по моей специальности, я смогу, если пару-тройку бойцов мне дать. Там и охрана-то – тьфу!