По весеннему льду - Юлия Парфенова

На сайте интернет библиотеки вы можете начать читать книгу По весеннему льду - Юлия Парфенова онлайн бесплатно и без регистрации. Электронная (цифровая) литература удобна тем, что читать романы online с телефона можно абсолютно везде. Вы нашли версию издания По весеннему льду, так как интересуетесь работами автора Юлия Парфенова или жанром в стиле современная русская литература. Помимо чтения, книгу можно скачать в популярном формате fb2, перейдя на соседнюю страницу. Читайте актуальные новинки и скачивайте их на свои гаджеты.

Неожиданный звонок в одночасье разрушил спокойную жизнь Томы, начинающей писательницы, еще недавно – школьной учительницы. Узнав о тяжёлых семейных обстоятельствах друга, с которым она не общалась много лет, Тома отправилась к нему на встречу. Но тот ли он, кем хочет казаться? Одна ночь рискует превратиться для нее в кошмар, стирающий границы реальности и мира сновидений…

Вместе с героями романа читатель почувствует, что время может вести себя, как живое существо. Открывая страницы прошлого и будущего, невидимыми нитями судьбы оно причудливо соединяет разные поколения, подтверждая мысль о том, что самые страшные демоны таятся в нас самих.

Комментарий Редакции: Сюжет романа «По весеннему льду» течет медленно и неторопливо, как узенькая речка, повторяя причудливые изгибы судьбы героини, но ни один раз сможет удивить читателя крутым поворотом. Это история о невероятно сильной первой любви, которая по прошествии лет превращается в одержимость. Сможет ли героиня ступить на хрупкий лед истаявшего чувства и не утонуть?

        Мельница Бога

        Очень хороша.

        Мельница Бога

        Мелет не спеша.

        Медленно, но верно

        Ходит колесо.

        Будет перемелено

        Абсолютно всё.

    Г. У. Лонгфелло «Мельница Бога» [1 - Пер. Я. Фельдмана. ]

«Ощущение счастья, ещё мне неизвестного, прошло сквозь сердце моё даже до боли».

    Ф. М. Достоевский «Бесы»

Тома сидит с бабушкой около лампы. Бабушка читает вслух сказку, где одиночество мальчика-сироты превращается в радость, а вместо старого парка с грязными бутылками, вокруг расцветает волшебная страна с бесчисленными кустами роз. Нарисованные розы переплетаются со строчками, украшая книжные листы, а Тома, прижавшись к бабушке смотрит на картинки и мечтает. От старушки пахнет шерстяным платком и лекарствами, и немного жарко от яркого света стеклянной перевёрнутой груши с ослепительной нитью посередине. Лампа старая, с жестяным полукруглым верхом, выкрашенным оливковой краской. Для красоты на ней возложена аккуратная, связанная крючком белая накидка. Там, где у лампы сверху горит круглый блестящий шарик, в накидке имеется дырочка. Бабушка всё делает с умом.

Тома очень хочет спать, глаза просто слипаются, а мысли о «завтра» и очередном школьном дне, похожем на все предыдущие, как перечень предметов в дневнике, заставляют цепляться за строчки из книжки мёртвой хваткой. А может, заставляет цепляться что-то другое. Тревога растёт, становится страшно. Бабушкин голос меняется, делается то тихим и низким, то высоким и тонким. Тома смотрит на картинку, где луна, с тенью месяца на круглой щеке, грустно поливает светом пену цветущего сада, и вдруг понимает – рядом уже не бабушка. Свет лампы отражается от белой маски с тёмными неровными пятнами глазниц, губы, укутанные мягкими тёплыми морщинками, превратились в сомкнутую тёмную линию, и всё это неподвижно застыло в раме белого платка. Маленькая Тома боится пошевелиться, потому что, пошевелись она, и эта страшная гостья, заменившая бабушку, откроет глаза. Девочка пытается встать, но тут на пол падает вязальная спица, и звон этой спицы отзывается в груди страшной болью потери…

Задыхаясь, Тома проснулась. Пот заливал лицо, футболка на спине намокла. У соседей что-то невыносимо грохотало, разбивая утреннюю тишину на неровные уродливые осколки. Даже здесь, в своём доме за городом, не было покоя!

Она прислушалась и подумала, что весной всё громче. Громче орут птицы, громче играет музыка, громче хохочут подростки на улице; все звуки словно многократно усиливаются невидимым рупором. И этот страшный фоновый звон весны, это майское буйное крещендо как будто продолжало ужас её сна. Всё внутри разлаживалось, мысли начинали путаться, непонятная тревога усиливалась. Тома и так была натурой замкнутой и тревожно-мнительной, а весной и вовсе чувствовала себя не в своей тарелке. И всё время крутилось в голове: «Весной я болен…». Это немного утешало – не одна она такая, а в хорошей компании!

Тома села на кровати и выглянула в окно, отведя в сторону задёрнутые шторы. По соседскому участку бегал чёрный с подпалинами щенок, что-то у него было зажато в зубах. Она не могла разглядеть, что именно. Пустая банка из-под краски, что ли… Щенок периодически резко мотал головой, тряс банку и задевал ею о красивые литые перила соседского крыльца. Раздавался резкий лязгающий звук.

«Ясно…» – обречённо пробормотала Тома, а за дверью спальни недовольно коротенько и утробно гавкнул на своём матрасике сонный Баронет. Его тоже разбудили. Матвей уже спустился вниз, а Баронет, увидев, что хозяйка проснулась, торопливо подошёл и сунул тёплую лобастую голову ей под руки. Тома поцеловала пушистую белую макушку, потрепала любимцу мягкие уши и вздохнула. Странно побаливала голова, словно маленькие искры чертили завитушки под кожей. Тяжёлое чувство после кошмара начало таять как серпик месяца в светлеющем небе. За лесом шумели на шоссе машины, солнце уже залило ярким золотом стену соседнего дома. Утро начиналось.

Они перебрались за город недавно; небольшой посёлок располагался около леса, после леса начиналось поле, с длинной дорогой, которая поднимаясь и сбегая с холмов, вела к глубокому оврагу. Дом выбрали небольшой, но уютный, правда заросший высокой травой и ромашками двор нуждался в благоустройстве. Единственный член семьи, которого двор с ямами и пушистый, с терпким лекарственным ароматом ковёр ромашек вполне устраивал, был золотистый ретривер Баронет, любимец семьи и обладатель роскошной шерсти светло-палевого, почти белого окраса. Переезд состоялся уже несколько месяцев назад, но Тома до сих пор чувствовала острую радость от близости чудесного хвойного леса, вечеров около горящего камина, ночного дробного стука дождя о черепицу крыши, запаха мокрой травы из открытого окна…

В ванной тоже громыхнуло. Упал какой-то небольшой, но тяжёлый предмет, затем последовали приглушённые чертыхания – встал сын. И, по обыкновению, опаздывает на занятия. Снизу, из кухни, поднимался аромат свежесваренного кофе, это собирался на работу Матвей. Тома почувствовала угрызения совести – муж сам себе стряпает, а она валяется.

Она рывком поднялась, но осталась сидеть в кровати, потому что невесть откуда подкатила тошнотворная слабость. Тома пересилила себя, умылась, поглядывая в зеркало на бледное лицо с припухшими веками, спустилась вниз и взяла инициативу в свои руки. Матвей облегчённо уселся за стол и уткнулся в мобильник. Его затылок, казалось, рассматривал Тому с молчаливым неодобрением. Тома вздохнула.

– Мы видимся с тобой полчаса утром и час вечером, – горько констатировала она. – И ты предпочитаешь мне свой мобильник. Лёшка, кстати, с кем-то странным подружился. Мне кажется, это девочка, только я пока не спрашивала, кто. Слышала, как он тихонько по телефону с ней разговаривал. Они какие-то видео про мемориальные страницы в сети смотрят, Лёшка мне с умным видом про проспективную память вещал… Ну, тяга к темам смерти у подростков всегда, это понятно, но в такой вот заумной форме… не знаю даже… тревожно мне. Дизайн для страниц памяти… И, ты заметил, как он похудел? Дёрганый какой-то, поздно ложится очень, глаза на мокром месте… Он так на музыку реагирует?

Матвей посмотрел на Тому затуманенным взглядом; он занимался – конференции и встречи с иностранными коллегами требовали совершенствования коммуникативного английского. Английские фразовые глаголы явно побеждали её житейские излияния.

– Слушай, мать, тебе всегда тревожно! Ты же волнушка у меня, всегда говорю. Я целый день в клинике на авральном режиме, могу хоть утром и вечером почитать или посмотреть что-то интересное? Лешка взрослый парень, пятнадцать лет уже. Ничего с ним не случится. Себя вспомни в юности…