Созвездие рыб в сливочном соусе - Жанна Корсунская

– У тебя что-то случилось? – участливо склонилась ко мне стюардесса.

Я подняла голову и только теперь увидела, что сижу одна в кресле самолета, а все пассажиры уже вышли.

– Что-то, чего я не ожидала, случилось. А чего очень жду – не случилось, – объяснила я.

– У меня все время так происходит, – участливо поделилась стюардесса, – я даже думаю, было бы здорово научиться вообще ничего не ждать.

– Жить без надежд? ! – ужаснулась я.

– Может, тебе воды принести? – спросила девушка.

– Нет, спасибо. Я, пожалуй, пойду.

– Да, ты уж пойди, пожалуйста, потому что сейчас уборщики появятся салон к следующему полету готовить.

Через два с половиной часа я поднималась по узким грязным ступеням в мою квартиру, чтобы встретиться с новыми жильцами и подписать договор на аренду. «Скорее бы все это пройти и оказаться на пятом этаже – последнем», – думала я. Лифта в доме нет. Да он бы тут ни за что не поместился.

Наконец открыла дверь в «источник моего регулярного дохода», включила свет и сразу увидела на журнальном столике два экземпляра договора и записку от сына.

На самом деле он сам мог подписать договор на аренду. У него есть моя доверенность на квартиру и вообще на все. Я ему полностью доверяю с момента его рождения. Просто сын знает, как я люблю подписывать этот договор. Такое редко в жизни бывает, когда точно знаешь место и час исполнения желания. Идешь в квартиру и понимаешь – вот сейчас исполнится твое желание. Как теперь, например, через двадцать минут – в девять вечера. Приходишь, и желание исполняется прямо на твоих глазах! А ты находишься непосредственно в самом процессе исполнения! Записка сына была чудесной частью этого захватывающего действа. Я смотрела на нее и предвкушала наслаждение от чтения.

В России до отъезда в Израиль сын успел окончить первый класс, поэтому его почерк остался детским, почти как у первоклассника. Через полгода после нашего переезда на историческую родину, когда наш словарный запас на иврите приобрел достаточное, как мне казалось, количество слов, я сказала сыну, что дома мы тоже будем говорить на иврите. Мне очень хотелось побыстрее стать настоящей израильтянкой. Но сын ответил, что со мной он будет всегда говорить только по-русски, потому что для него так естественно, и остался верен своим словам.

Еще одно чудо произошло, когда сына призвали в армию обороны Израиля. Там он вдруг невероятно увлекся чтением русской классической литературы. Я даже представить себе не могла, что, прожив двадцать лет в Израиле, буду взахлеб обсуждать с сыном «Крейцерову сонату» Толстого и «Первую любовь» Тургенева, прочитанных им на русском языке. И как чудесное следствие этого у нас вдруг появилась новая игра. Однажды сын подмигнул мне и заговорил так, словно живет в России в девятнадцатом веке. Это прозвучало невероятно трогательно, упоительно и очень весело.

– Жаль, что теперь так не говорят в России, – сказала я.

– Но мы же не в России, – ответил сын.

И иногда употреблял этот прекрасный язык, особенно в своих письменных посланиях ко мне. Я взяла со стола записку, написанную почерком первоклассника, и прочла:

«Третьего дня княжна Милославская в доверительной беседе открылась мне, что несколько графинь вернулись от Рабби Нахмана в особом состоянии «немного не от мира сего». Учитывая сие обстоятельство и взяв во внимание, что Вы, дорогая матушка, такой уже изволили к нему отправиться, я счел наилучшим для Вас составить список того, что Вам надобно взять в залог у новых жильцов помимо чеков за уплату аренды квартиры. Стоимость аренды увеличена на пятьсот шекелей в месяц. Это Вам, маменька, мой сюрприз.

PS: Я люблю тебя такой, какая ты есть. Встретимся завтра, чтобы вместе поесть».

Далее следовал список, что нужно взять у жильцов. Смех и слезы счастья охватили меня одновременно. Я выбежала на маленький балкончик и прошептала в огромное синее небо:

– Спасибо тебе, Рабби Нахман! Ничего ты не напутал! Я бы ни за что не решилась поднять квартплату даже на сто шекелей за эту квартирку в тридцать квадратных метров на последнем этаже без лифта и никаких жильцов не смогла бы убедить! По сравнению с этим Твоим достижением убедить Раза жениться на мне сущая ерунда! Не беспокойся, я сама его убедю! Убежду!

Слово никак не складывалось, и я снова расхохоталась, осознав наконец, какой прекрасный подарок получила от праведника, даже не успев спуститься по трапу самолета. В восторге запрыгала по квартире и вдруг увидела молитвенник. Он лежал на газовой плите, там, где я бросила его, когда торопилась успеть к сыну, прежде чем поеду в аэропорт, чтобы отправиться к Рабби Нахману. И слова Маэстро Давида мгновенно всплыли в моей памяти:

«Хочешь быстро сдать квартиру – сделай в ней семь кругов с молитвой «Воскурение благовоний в Храме».

Вот это да! Я же совсем забыла, что перед отъездом обошла всю квартиру кругами семь раз, читая эту молитву! Значит, Рабби Нахман тут ни при чем! Помогло другое волшебство – молитва подействовала! Следовательно, праведник не заменял одно другим и действительно ходатайствует перед Всевышним о моем желании выйти замуж за мою вторую половину! Я с благоговением открыла молитвенник и торжественно прочла: «И будет воскурять на нем Аарон ароматные благовония. Каждое утро, когда заправляет светильники, пусть совершает воскурение. И когда Аарон возжигает светильники под вечер, пусть совершает воскурение, воскурение постоянное перед Господом, заповеданное всем поколениям вашим». В этот момент раздался звонок, и я открыла дверь моим новым жильцам.

А на следующий день в девять часов вечера я сидела за большим кухонным столом в доме сына и его друзей. Они серьезно занимались каким-то индусским учением и потому не ели ни рыбу, ни мясо. На ужин парни приготовили изумительное песто из базилика, пармезана и кедровых орешков, сварили чечевичный суп и испекли ржаной хлеб. Кроме песто, все остальное было какого-то загадочного вкуса. Однако сама мысль, что сын и его друзья пригласили меня на ужин, вызывала такой восторг и благоговение, что меню не играло особой роли.

После ужина мы вышли с сыном посидеть возле дома под деревом тутового шелкопряда, где в прошлый раз танцевали мушки, и я рассказала ему о Разе. Это удивительно, но я почему-то открыла сыну самое больное. То, что не сказала никому и даже от себя самой старательно прятала.