Про папу - Максим Цхай

Я вожу рукой по ее мохнатому затылку.

– Ах, ах, как приятно, а теперь по спине!

– На.

– А теперь, молодой хозяин, присядь на корточки, а я тебе пока джинсы обслюнявлю.

От серебристых следов слюны на моих штанах попахивает тухлятиной – собаки зубы не чистят. Кто мне скажет, почему от овчарок так сильно пахнет? Причем отовсюду – из пасти, из ушей, от шерсти несет. А я не волк. И не овца. Почему же я вынужден гладить вот это вот всё пахучее?

Собака Белка на радостях с размаху бьет меня тяжелой головой в пах.

– Ох…

Приседаю. Мне больно и противно. У Белки пароксизм радости, уперся в нее руками, а она дергается, как балаганный Петрушка.

– Ура! Ура! Ты присел!

Внезапно у Белки зачесалось под хвостом, и она, резко прервав излияния преданности, запускает морду себе под хвост и кого-то там ловит.

– Минуточку, ты не уходи, я щас…

Собираюсь встать.

– Нет! !! Ты куда? !

– Все-таки что ж от тебя так воня…

Собака Белка вытаскивает морду из-под хвоста и доверчиво засовывает мне ее в рот. Мыча от омерзения, ношусь по дому, вытянув руки, в поисках зубного эликсира. Ну откуда он у папы, у него зубов-то нет… Полощу рот водкой. Удовольствие среднее. Теперь, если познакомлюсь с девушкой, первым делом буду спрашивать – собака у тебя есть?

А водка?

19 ноября 2016 г.

Папино здоровье, поизносившееся за последние месяцы, я привел в порядок с помощью немецкого креатина, проконсультировавшись с Эрнестом Кацевом, замом главврача в крупнейшей баварской клинике и по совместительству моим школьным другом. И откачал я его, надо сказать, довольно опрометчиво. После месячного курса папа ходит бодр и свиреп, рычит, как молодой лев, в нем проснулась тяга к экспансии. Женить, срочно женить.

Надо сказать, что ни один дебошир на дискотеке, когда я работал вышибалой, не выносил мне мозги так, как родной отец. Все, что я ни делаю, – плохо и неразумно.

Суп жирный, а каша сухая – он такое, между завтраком, обедом и ужином, не ест.

Очки он опять потерял, не иначе как потому, что я где-то на них наступил и выбросил потихоньку. Зачем я выкинул ломтик лимона? В кофе клал? И что, лимон после этого перестал быть лимоном? Дай сюда, теперь я с ним чаю попью.

Куда я поехал на ночь глядя? Опять к проституткам? Ох, ты догуляешься. А кстати, сколько стоит?

– Папа, какие проститутки, я еду посидеть с друзьями за кофейком, картинку сменить…

– Что? С мужиками одними? Ты вообще жениться думаешь или нет?

Из моих друзей он уважает только художника Витю Бабанина. Витя ему настоящую бескозырку подарил, с ленточками, и этого папа просто так забыть не может.

* * *

Собака Белка, в общем, неплохо живет. Всегда свежий воздух, орет на прохожих, а они на нее нет. Главная проблема домашних животных – куда и когда справить нужду – решена ею довольно просто – ходит за дом. Дядя Макс уберет. Пожрать – Виктор Васильевич варит ей вкусную похлебку. Ее задача – просто быть.

Во дворе частного дома должна быть крупная собака, и пофиг, что она трусливая и боится даже мышей, – это парадные войска. Что-то вроде швейцарцев у резиденции римского папы. Толку с них ноль, но главное – шапки. Белка красивая собака. Даже страшная, но если со страху заорешь – убежит ко мне: спаси, спаси меня, раз уж кормишь.

Вчера, уже ночью, снова удрала через незапертую калитку бегать по улице. Пока я, нацепив халат, несся ее искать в темноту, оттуда уже раздался звук автомобильной сигнализации (двор собаке Белке примелькался, и овчарка стала любопытна, как кошка) и хриплый, отчаянный крик: «Пошла отсюда! » Из темноты послышался панический перестук когтей по асфальту: девочке нахамили, напугали, и она бежала скорее домой, под наше с папой теплое крылышко.

* * *

Дотащил мешок дармовых рогатых голов до дома. На зимний прокорм собаке Белке. Папа их выклянчил бесплатно, я думал, со стыда сгорю. Когда этот цирк начался, я отошел в сторону – это не мой мальчик.

Тогда папа стал кричать на весь рынок: «Максим! Куда ты ушел! Иди скорей сюда, нам головы бесплатно отдали! » Радостный еще такой.

Со злости вместе с головами разрубил собачий коврик и ведро.

Зашел в дом, а папа вышел во двор. Сижу, как нашкодивший кот.

Вот уже слышу начало вечерней арии: «На фига ж мне такие помощники нужны! »

Все. Папа теперь сделает мой день.

20 ноября 2016 г.

Дорубливал коровьи головы. Сперва пополам, промеж рог, потом на четвертинки. Чувствовал себя маньяком и солдатом. Ничего личного, брат корова.

Собака Белка крутилась вокруг, в следующий раз привяжу, не то будет одной расколотой головой больше.

– Уйди, дура!

– Я только немножко, чуть-чуть…

– По башке ведь топором получишь.

– Мозги! Я чувствую, там есть мозги. Точно тебе говорю, а, вот они!

– Пошла вон!

– Сам пошел! Чавк-чавк-чавк…

Купил ей новый коврик во двор. Чтоб жопу не морозила о бетон. Постелил. «Иди, пробуй, ложись». Легла, с удовольствием перевернулась на спину и больно укусила меня за ногу. Да, овчарки официально признаны самой умными собаками среди всех пород. Но они такие – собаки-собаки. Не люди.

Кошка Котася клянчила говяжьи обрезки, пока я готовил поджарку. Я не делился. Во-первых, кто-то опять орал всю ночь, бегая по дому от кого-то невидимого, а во-вторых, было некогда. Тогда она демонстративно подошла к моей сумке и задрала хвост. От такой наглости я даже не успел ничего предпринять. Только выпучил глаза и возмущенно забормотал: «Ты… что… собираешься делать? » Струйка оросила мои вещи, и Котася галопом умчалась. Потом я, бросив говядину, ходил с разделочным ножом по дому и рассказывал ей, что я с ней сделаю, если найду. Котася куда-то спряталась – опыт. Вернулся к сковородке. Застучал ножом о доску.

– Немножка мне-е-е!

По последним данным кошачьей академии, память человеков хранит информацию не дольше трех минут. Потом можно больше не прятаться. Данные ошибочны, но Котасина вера в это настолько трогательна… Она снова крутится под ногами и пытается заглянуть мне в глаза.