Рубиновый Ключ - Кэрри Райан

И тут жидкость сгустилась и собралась в шар. Сначала сформировалась одна длинная лапка, затем ещё одна и ещё. Требух буквально дрожал от возбуждения: это на самом деле была морская бабочка! Красавица вылезла из банки, села на ободок и, слегка подрагивая на ветру, расправила мерцающие голубые крылышки.

– Ничего себе! – наклонился Месива. – Она такая красивая…

Он вытянул палец, чтобы погладить просвечивающееся крыло.

Требух схватил его за руку и гаркнул:

– Осторожно, Месива! Их легко напугать. Коснёшься не так, и она обратится в солёную воду!

Краем глаза он едва заметил, как мальчик кивнул и выронил банку.

Бабочка вспорхнула в поисках нового насеста. Требух пригнулся. Месива не успел. Она опустилась ему на нос, потревожив крыльями кончики его ресниц.

– Не… шевелись… – прошептал Требух.

Месива корчился от каждого движения крыльев. Его лицо сморщилось. Глаза затопила паника. Что-то надвигалось. Требух задержал дыхание.

Казалось, Месива сейчас заплачет. А затем он не мог больше терпеть. Он чихнул.

Требух взвизгнул – перепуганная морская бабочка плеснула на лицо Месиве горстью солёной воды.

– Кому сказал – не трогать! – закричал он и шлёпнул по рукам Месиву, когда тот попытался вытереть лицо. – Не пугай её, иначе она больше никогда не появится!

– Я ничего не делал! – запротестовал Месива с красными и слезящимися от солёной воды глазами.

Требух суетился вокруг, полный решимости спасти бабочку. На секунду они оба совершенно забыли о караульных обязанностях.

И этой секунды хватило, чтобы Фин прошмыгнул мимо (и выскользнул из их воспоминаний) на мерессианский корабль.

* * *

Фин ничего не мог с собой поделать: он улыбался. У него ушло почти всё утро, чтобы раз за разом во время повторяющейся болтовни выяснить у этих двоих их слабости. Но оно того стоило. Ну у них и лица были!

Поднимаясь по доске, Фин осматривал мерессианский корабль-храм. Он был почти полностью сделан из занудуба, разумеется. Занудубная древесина была самым скучным материалом во всём мире, настолько, что даже магия Пиратской Реки её не брала. Поэтому в плавании по Реке эта древесина была незаменима. «На курице далеко не уплывёшь», – поговаривали моряки на причале, и все вокруг горячо кивали: всегда находились глупцы, пытающиеся выйти в воды Реки на лодке из обычного дерева, да только она очень быстро обрастала перьями.

Но занудубная древесина была единственной занудной деталью этого корабля. Живя в одном из самых оживлённых портов Пиратской Реки, Фин успел повидать немало странных судов. Но обычно корабли всё же выглядели как корабли. Этот же скорее напоминал лес.

Во-первых, судно было круглым, как чаша. Во-вторых, мачты стояли без всякого порядка, будто выросли из палубы, и их реи-ветви переплетались, создавая крону из маленьких парусов. Всю поверхность корабля от ватерлинии до верхушек мачт покрывала резьба, изображающая странные места, странных людей и вещи, о которых Фин никогда не слыхал.

Рисунки немного пугали, это точно, зато лазить по кораблю было одно удовольствие. И жутковатая резьба устраивала Фина куда больше, чем перспектива прокрадываться мимо патрульных. Он прополз вдоль уродливой рыбины верхом на коне с павлиньим хвостом и нырнул в ближайший орудийный порт.

Ему в лицо пахнуло чем-то острым и пряным. Это явно был камбуз. Каюта была заставлена низкими обеденными столами, на полках вдоль стен теснились бутылки с пряностями, а в центре булькал огромный металлический котёл с табличкой ВОРОВСКОЕ РАГУ.

Фин сглотнул: «Очень смешно». Затем его посетила хулиганская идея. Что бы на самом деле ни варилось в этом котле, оно пойдёт экипажу на ужин. Фин порыскал по карманам куртки и нашёл рвотные пилюли Эд и Тэда. Развернув парочку, он с озорной улыбкой бросил их в булькающую жижу и хихикнул:

– Вот это я понимаю – воровское рагу.

Он уже хотел выйти за дверь, когда услышал снаружи:

– Выгоняй рабочих.

Фин вжался в стену и затаил дыхание, стараясь стать как можно тише и незаметнее.

– Они ещё не всё починили, – сказал второй голос. – И скоро обед, мы…

– У нас нет выбора, – перебил первый голос, хриплый и густой, он будто тёркой царапал уши Фина. – Прошёл слух, что Оракул уже в Пристани. Нельзя допустить, чтобы он поднялся на борт. Отчаливаем немедленно.

Фин опять сглотнул и сместился чуть в сторону, где он мог видеть отражения говорящих в стоящих у дальней стены кастрюлях. Первый голос принадлежал высокому худому существу, чьё тело покрывали смертельно опасные на вид колючки.

«В компанию его явно редко зовут», – подумал Фин.

– Мы вообще не должны были бросать здесь якорь, – продолжил колючий охранник. – Каждый карманник этого города днями напролет пожирает нас глазами, как жареного цыплёнка.

– Ну хотя бы погода хорошая, – попытался ободрить его собеседник, громила с лицом, больше напоминающим бычью морду.

Человек-колючка устало покачал головой.

– Я не питаю надежды, что Оракул решит устроить пикник. А теперь шевелись! – приказал он и ушёл.

Парень с бычьей мордой двинулся за ним, затем остановился и свернул на камбуз.

– От одной ложечки ни с кого не убудет, – сказал он в никуда и на цыпочках прокрался к котлу с воровским рагу.

Фин распластался по стене, абсолютно неподвижный. Бычья Морда зачерпнул ложкой ароматную жижу и издал протяжное флюу-у-у-у-урп. Чмокнул пару раз губами и направился назад к двери. На выходе он громко и удовлетворенно рыгнул и скрылся из виду.

«Я почти попался», – подумал Фин. У него едва не подкосились колени. Он подождал, пока пульс не придёт в норму, затем тоже выскользнул из камбуза и открыл узкую дверь в конце коридора.

За ней начинался мостик, тянущийся через открытое пространство высотой в несколько палуб и площадью почти во весь корабль. Горящие внизу курильницы отбрасывали красно-оранжевые всполохи на гигантские мачты, что пронзали квартердек и уходили вниз до самого корпуса.

В центре стояла огромная статуя мужчины в белой мантии, держащего большой золотой сосуд, едва не касающийся потолка. А несколькими палубами ниже от края чаши в полу был бассейн, в воде которого отражалось пламя курильниц.