Две серьезные дамы - Джейн Боулз

– Вот так развлечение, – произнесла миссис Копперфилд, – или, быть может, это угнетало.

– Наконец мне стало довольно грустно за этим наблюдать, и я уже совсем собралась отойти, как в одну из этих комнат вошел мужчина и, целенаправленно подойдя к кровати, снял с нее покрывало, свернул его и сунул под мышку. Несомненно, то была личная вещь, которую он вовремя не забрал с собой и теперь за нею вернулся. После чего он немного походил бесцельно по комнате и наконец остановился у самого ее края и поглядел вниз во двор, руки в боки. Теперь я различала его яснее и легко определила, что он художник. Пока он там стоял, меня все больше наполняло ужасом – совсем как если б я смотрела сцену из кошмара.

В этом месте мисс Гёринг неожиданно встала.

– Он прыгнул, мисс Гёринг? – с чувством спросила миссис Копперфилд.

– Нет, он некоторое время постоял, глядя во двор с выражением приятной любознательности на лице.

– Поразительно, мисс Гёринг, – сказала миссис Копперфилд. – Я действительно считаю, что это интересная история, честное слово, только она меня напугала до полного беспамятства, и слушать еще одну такую же мне наверняка не понравится. – Едва она договорила, как ее муж произнес:

– Поедем в Панаму и сколько-то пробудем там, а затем проникнем вглубь. – Миссис Копперфилд сжала руку мисс Гёринг.

– Мне кажется, я этого не вынесу, – произнесла она. – В самом деле, мисс Гёринг, отъезд меня так пугает.

– Я бы поехала все равно, – сказала мисс Гёринг.

Миссис Копперфилд соскочила с подлокотника кресла и убежала в библиотеку. Тщательно заперла за собою дверь, а после рухнула на диван и горько зарыдала. Наплакавшись, напудрила себе нос, уселась на подоконник и выглянула в темный сад внизу.

Через час-другой Арнолд – плотный мужчина в синем костюме – все еще разговаривал с мисс Гёринг. Предложил ей уйти из гостей и отправиться в его собственный дом.

– Считаю, мы гораздо приятнее проведем время там, – сказал ей он. – Не так шумно, и мы сможем свободнее разговаривать.

Однако у мисс Гёринг не было никакого желания уходить, она весьма наслаждалась тем, что находится в комнате, полной людей, но толком не понимала, как ей выпутаться и не принимать его приглашение.

– Разумеется, – произнесла она, – давайте же тронемся в путь. – Они встали и молча вместе вышли из комнаты.

– Ничего не говорите Анне о том, что мы ушли, – велел мисс Гёринг Арнолд. – Это лишь вызовет суматоху. Обещаю вам, завтра я пришлю ей каких-нибудь сладостей или цветов. – Он сжал руку мисс Гёринг и улыбнулся ей. Та не была уверена, что не считает его немного чересчур фамильярным.

Выйдя от Анны, Арнолд некоторое время прошел с мисс Гёринг пешком, а потом остановил такси. Дорога к его дому вела по множеству темных и пустых улиц. Мисс Гёринг поэтому так нервничала и впала в такую истерику, что Арнолд встревожился.

– Я всегда думаю, – проговорила мисс Гёринг, – что шофер только и ждет, чтоб его пассажиры увлеклись беседой, а сам пронесется какой-нибудь улицей к труднодоступному и одинокому месту, где либо станет их пытать, либо убьет. Уверена, что большинство к этому так же относится, как я, но им достает хорошего вкуса об этом не упоминать.

– Раз вы живете так далеко от города, – сказал Арнолд, – не провести ли вам ночь у меня? У нас в доме есть лишняя спальня.

– Вероятно, так и сделаю, – ответила мисс Гёринг, – хотя это противоречит всему моему кодексу – но вместе с тем я свой кодекс еще и не начала применять, пусть даже сужу обо всем согласно ему. – Сказав это, мисс Гёринг немного помрачнела, и дальше они ехали молча, покуда не достигли места назначения.

Квартира Арнолда располагалась во втором этаже. Он открыл дверь, и они вошли в комнату, уставленную книжными стеллажами до потолка. Была застелена тахта, а на коврике с нею рядом стояли шлепанцы Арнолда. Мебель была тяжелой, а там и сям лежали маленькие восточные половики.

– Сплю я здесь, – сообщил Арнолд, – а маменька и папенька мои занимают спальню. У нас есть кухонька, но в общем и целом мы предпочитаем питаться не дома. Есть еще одна крохотная спаленка, первоначально предназначавшаяся для горничной, но я больше склонен ночевать здесь, чтобы глаз скользил с книги на книгу; книги – великое для меня утешение. – Он тяжело вздохнул и возложил обе руки мисс Гёринг на плечи. – Видите ли, дорогая моя, – произнес он, – я занимаюсь не вполне тем, чем бы мне хотелось… Недвижимостью.

– А чем бы вам хотелось заниматься? – спросила мисс Гёринг с усталым и безразличным видом.

– Чем-то, естественно, – ответил Арнолд, – связанным с книгами или с живописью.

– И не можете?

– Нет, – произнес Арнолд, – моя семья не считает подобное занятие делом серьезным, а поскольку мне приходится зарабатывать себе на жизнь и оплачивать свою долю этой квартиры, я вынужден был принять должность в конторе моего дядюшки, где, должен признаться, очень быстро стал его самым ценным продавцом. Вечерами, однако, у меня остается много времени вращаться среди людей, которые не имеют к недвижимости никакого отношения. Более того, они вообще очень мало думают о заработках. Само собой, людей этих интересует то, чтобы им доставало пропитания. Пусть даже мне тридцать девять лет, я все еще весьма серьезно надеюсь, что сумею раз и навсегда разойтись со своею семьей. Жизнь я не рассматриваю той парой глаз, какая имеется у них. И мне все больше и больше кажется, что мое существование здесь с ними становится невыносимым, невзирая на то, что я волен принимать у себя кого мне угодно, раз уж я плачу свою долю содержанья этой квартиры.

Он сел на тахту и потер глаза руками.

– Вы меня простите, мисс Гёринг, но мне вдруг очень захотелось спать. Я уверен, что чувство это пройдет.

Выпитое мисс Гёринг уже выветривалось, и она подумала, что теперь самое время вернуться к мисс Гэмелон, только ей недоставало мужества самой ехать к себе домой.