Колымская Сага - Ирина Беседина

– Я с вами согласен, вполне согласен. Уже еду.

«Ну, кажется, основное сделано. Что-то скажет доктор? » – подумал Берг.

Через час зашёл доктор.

Труп лежал на столе, закрытый простынёй. Стоял тошнотворный запах горелого мяса. Репнин приподнял простыню.

– Не открывайте. С детства не люблю мертвецов, – попросил Берг. – И прошу вас, перейдём в другое помещение. Меня тошнит.

Они вышли на улицу.

– Я установил, что у трупа свёрнута шея, других видимых повреждений нет. Травма послужила причиной смерти, но для более точного заключения необходимо вскрытие. Обгорел уже мёртвый человек.

– Док, экспертиза установит убийство?

– Безусловно.

– Этого нам только не хватало! В любом случае, о случившемся надо сообщить в Сусуман.

– У меня есть кое-какие соображения на этот счёт, – сказал доктор.

– Говорите.

– Нам не надо здесь следователя по особо важным делам, которого вызовут из Магадана. Я сам имею право провести вскрытие и составить об этом соответствующий документ. Пусть это будет несчастный случай. Выпил человек лишнего, оставил неприкрытой дверцу печки, выпал уголёк и недалеко лежали дрова для растопки. А он спокойно спал. Кухарка ушла в магазин. Случился пожар. Следствие проведём сами, найдём и накажем преступника. Правду будем знать только мы. В Сусуман сообщим попозже. Они не захотят делать эксгумацию.

Эта версия стала официальной. Но Берг ещё долго не мог придти в себя. Он много раз перебирал в уме все подробности того дня, с момента, когда увидел в окне конторы огонь и дым пожара. Кого он видел тогда? Зеникова и двух дневальных. Оба дневальных прибежали на пожар почти одновременно. А Зеников? Он в тот день был выходной. Пожар он увидал первым и поднял крик.

– Кто-то же видел, как загорелось? Видеть мог тот, кто смотрел в этот момент в окно. Окна на барак выходят от Баженовых и Григорьевых. Взрослые были на работе. Дядя Павел не мог смотреть в окно. У него дел много. Остаются дети, Баженовы Валя и Валерка, двое. Вместе играют. Их надо спросить обязательно. А вот Ольгина дочь сидит весь день одна. Наверняка смотрит в окно, – сказал Берг Людмиле.

– Знаешь, Отто, свидетельство детей очень может быть полезным.

– Людмила, у меня для тебя серьёзное поручение. Не могла бы ты пригласить в гости Ольгину дочь? Она сидит одна, пока мама на работе. Разговори её. Наведи разговор на события пожара. Может быть, она что-нибудь видела в тот момент. Только говори с ней так, чтобы у ребёнка не было на этом заострено внимание. Ты поняла меня?

– Очень хорошо поняла. Может быть, устроить какой-то детский праздник и пригласить всех детей?

– Ты права, надо говорить и с Баженовыми. Но нельзя же сразу со всеми.

– Нет, только сразу со всеми. Я придумаю какую-нибудь игру. Почитаю им книжку про пожар. А потом поговорим.

– Хорошо. Надеюсь, ты понимаешь, что о твоей интересной игре у детей сохранятся воспоминания, и они расскажут о них мамам и папам. Расскажут громко. Они должны рассказать о другой, более интересной игре.

– У наших детей мало развлечений, и они будут помнить о событии долго. Я продумаю всё и подготовлюсь в ближайшее время. Да, я тебе не говорила, что в тот день, когда произошёл пожар, ко мне заходил Зеников.

– Зачем?

– А вот это интересный вопрос. Он спросил, дома ли ты, и что говорил мне о пожаре. Он сказал, что хотел рассказать мне о пожаре. А когда узнал, что ничего существенного я не знаю, сказал, что сам знает не больше. Кстати, это он мне первый сообщил о трупе.

– Я вообще не хотел тебя тревожить. Ну, что ж, проверим птичку Зеникова. Это всё очень интересно. Я думаю, ему есть что скрывать.

– Наверняка причина кроется в этой лошади, жене Зеникова.

– Очень может быть, – согласился Берг.

– Никак не понимаю эту пару. Он маленький, но ведь вполне приличный внешне. Она просто лошадь. И лицо лошадиное. Просто по поговорке «любовь зла, полюбишь и козла», – подвела итог Людмила.

Следствие

Через два дня вечером Людмила рассказывала Отто о результатах своей игры – беседы с детьми.

– Ты прав. Но только частично. Валентина и Валерий не видели начала пожара. Они играли в машинки. Крик “пожар” первым услыхал дядя Павел. Он сказал им, чтоб носа не высовывали на улицу и смотрели в окно. А потом ему рассказали, что увидят интересного. Они до конца всё и смотрели. Но они ничего, кроме самого пожара не видели. А вот Катя дала мне очень интересные показания. Когда просыпается, мамы нет дома. Она уже ушла на работу. Катя сначала лежит в кровати. Ей не хочется вставать, потому что холодно. Печка уже прогорела. Но долго лежать тоже нельзя. На печке стоит завтрак, он остывает. Она одевается, не вылезая из кровати. Надевает всё тёплое и бежит к печке. Печка уже прогорела, но ещё тёплая. Она её обнимет, немного погреется и начинает есть. Ест она прямо из кастрюли, не отходя от печки. В этот день она проснулась поздно. Каша уже остыла. И есть она не стала. А сразу надела зимнее пальто и залезла на подоконник, как обычно, смотреть на улицу. На улице в это время людей почти нет. Поэтому она смотрит в основном на двери барака. Сначала она увидала, как из двери вышла тётя повариха. Она была с большой сумкой, пошла в магазин за продуктами.

Тётя Лена Зеникова быстро прошла в дверь общежития почти сразу после того, как ушла повариха. Немного погодя к общежитию подошёл какой-то дяденька, такой большой, широкий и высокий. Катя его раньше не видела на прииске. Потом быстро туда же пробежал дядя Андрей Зеников. Она его знает. Некоторое время никого не было. И вдруг из двери выскочил тот большой дяденька и побежал за барак. Больше его не было. А дядя Андрей Зеников выскочил и два раза обежал вокруг барака и стал кричать: «пожар»! Он смешно бегал вокруг общежития и кричал. Катя удивилась, почему он так кричит. И увидела огонь из среднего окна. И потом огня стало много. Дядя Павел появился первый, потом дядя Врангула, потом начальник прииска. Она тебя зовёт начальником. Они ничего не делали и только смотрели, а начальник держал продавца. А потом крыша обвалилась, и пожар стал заканчиваться. А тёти Лены всё не было. Все стали раскидывать брёвна. Девочка беспокоилась за тётю Лену. Но она оказалась жива и даже нигде не обожглась. Вот я тебе всё рассказала. Мы с ней договорились, что она ни с кем об этом не будет больше говорить. А она сказала, что это никому не интересно. Ни маме, ни папе. А больше она ни с кем почти не разговаривает. Валя с Валериком её не берут к себе играть.