Блондинка - Джойс Кэрол Оутс

Говорили, Марлен Дитрих была лизой. И Грета Гарбо. И, кажется, еще Мэй Уэст?

Она глаз не сводила с Нормы Джин, сражавшейся с бельем на заднем дворе. Пальмы как крысиные хвосты, под ногами хрустит высохшая крошка листвы. Девочка аккуратно вешает спортивную рубашку Уоррена, и та парусит на ветру. И огромные шорты Уоррена, которые от порывов ветра заворачиваются вокруг ее головы. Будь он трижды проклят, этот Уоррен Пириг! Что у него с Нормой Джин? Или все это лишь в голове Уоррена, в том его тупом тоскливом взгляде, какого Элси не видела в его глазах – да и в глазах других мужчин – вот уже лет двадцать? Чистой воды физиология, мужчина в таких случаях за себя не отвечает, и винить его никак нельзя, верно? И себя винить нельзя.

Но она, его жена, должна себя защитить. Женщина должна защищать себя от таких девушек, как Норма Джин. Она уже видела, как сзади к девушке подбирается Уоррен, причем с грацией, которую не ожидаешь от мужчины такого телосложения. Ну, разве что вспомнишь, что он был боксером, а боксеры, как известно, двигаются быстро и ловко. Вот Уоррен хватает девушку за задницу, сжимает в ладонях обе ягодицы-дыньки. Норма Джин резко оборачивается, она удивлена, она такого не ожидала. А он тычется лицом ей в шею, и ее длинные каштановые кудри закрывают его лицо, словно штора.

Элси почувствовала, как в животе у нее что-то сжалось.

– Как можно ее отослать? – произнесла она вслух. – Ведь у нас больше никогда такой не будет.

Когда к половине одиннадцатого утра все белье висело на веревках, Элси отправила Норму Джин в ван-найсскую школу с объяснительной запиской для директора:

Прошу простить мою дочь Норму Джин за опоздание. Мне, ее матери, потребовалось съездить к врачу, я плохо себя чувствовала и не рискнула ехать одна в оба конца.

То была новая отмазка, раньше Элси такой не пользовалась. Ей не хотелось слишком часто прикрываться здоровьем Нормы Джин. Ведь рано или поздно в школе могут полюбопытствовать, почему девочка слишком часто пропускает занятия по причине, как писала Элси в записках, мигрени или сильных спазмов.

Головная боль и спазмы по большей части были правдой. Бедняжка Норма Джин действительно мучилась ими во время месячных, в ее возрасте Элси не испытывала ничего подобного – да не только в этом возрасте, вообще никогда. Наверное, девочку следовало показать врачу. Если она согласится, конечно. Норма Джин лежала или наверху, на кровати, или внизу, на плетеной кушетке, чтобы быть поближе к Элси, вздыхала, постанывала, а иногда даже тихонько плакала, бедняжка. Лежала с грелкой на животе, что вроде бы дозволялось Христианской наукой; Элси подсыпала мелко размолотый аспирин ей в апельсиновый сок, немного, чтобы было незаметно. Бедная дурочка, ее убедили, что лекарства «противоестественны», она считала, что излечить может лишь Иисус, если твоя вера в Него достаточно крепка. Ну конечно, можно подумать, только Иисус способен вылечить тебя от рака, или прирастить новую ногу взамен оторванной, или восстановить зрение в глазу с поврежденной сетчаткой, как у Уоррена! Только Иисус способен вылечить искалеченных детей, жертв гитлеровского люфтваффе, чьи снимки напечатаны в журнале «Лайф»!

Итак, пока белье сушилось на веревках, Норма Джин отправилась в школу. Ветра почти не было, солнце жарило вовсю. Элси не переставала дивиться одному факту: всякий раз, как только Норма Джин заканчивала работу по дому, к обочине у ворот тут же подкатывал какой-нибудь ее дружок, нетерпеливо гудел в клаксон, и навстречу ему, вся в улыбках и кудряшках, выбегала Норма Джин. Как вообще этот парень в драндулете (кстати, он выглядит старше школьного возраста, размышляла Элси, подглядывая в щелку между планками жалюзи) мог знать, что Норма Джин не была сегодня утром в школе? Может, она посылала ему какие-то телепатические сигналы? Может, причиной тому некий сексуальный радар? Или же (но Элси не хотелось даже думать об этом! ) девочка источает какой-то специфический запах, как собака, течная сука, и к ней сбегаются все окрестные кобели?

Так же и мужчины теряют голову. Нельзя их винить, верно?

Иногда приезжал не один парень, а сразу несколько. Хихикая, словно маленькая девочка, Норма Джин подбрасывала монетку. Решала, чью машину выбрать, с каким парнем ехать в школу.

Все же странно, что в дневнике Нормы Джин нет ни одного мужского имени. Да и вообще почти никаких имен, кроме ее, Элси, и Уоррена. Что бы это значило?

Стихи, молитвы, какая-то бессмыслица. Разве это нормально для пятнадцатилетней девчонки?

Им надо поговорить. Разговора не избежать.

Элси Пириг навсегда запомнит этот разговор. Черт побери, как же она обиделась тогда на Уоррена! Но что тут поделаешь – этот мир принадлежит мужчинам, и женщине-реалистке ни черта с этим не поделать.

Норма Джин говорила тихо и застенчиво, так что Элси поняла: девочка думала о ее словах с самого утра.

– Вы, наверное, пошутили, тетя Элси. Ну, насчет того, что мне пора замуж. Пошутили, правда?

Элси, сняв с кончика языка табачную крошку, ответила:

– Я на такие темы не шучу.

Тогда Норма Джин взволнованно сказала:

– Я боюсь выходить замуж, тетя Элси. Для этого надо действительно очень любить парня.

Элси пренебрежительно заметила:

– Ну, должен же быть среди них хотя бы один, кого ты сможешь полюбить, так ведь? Про тебя ходят разные слухи, милая.

Норма Джин быстро спросила:

– Вы, наверное, имеете в виду мистера Хэринга? – А когда Элси воззрилась на нее с недоумением, Норма Джин поправилась: – Или, может, мистера Уиддоса? – Но Элси продолжала непонимающе смотреть на нее, и тогда Норма Джин залилась краской и добавила: – Но я больше с ними не встречаюсь! Я же не знала, что оба они женаты! Нет, тетя Элси, клянусь, не знала!

Элси курила свою сигарету и улыбалась этому откровению. Если она и дальше будет хранить молчание, Норма Джин наверняка посвятит ее во все подробности. А та смотрела на нее по-детски наивным взглядом, смотрела своими темно-синими глазищами, в которых стояли слезы, и голос у нее дрожал, как бывало, когда она старалась не заикаться.

– Тетя Элси… – В устах Нормы Джин эти слова звучали особенно мило.