Меч королей - Бернард Корнуэлл

Был еще один человек, кому я не имел желания поведать о моей клятве, понимая, что это его не обрадует. И оказался прав – Сигтригр пришел в ярость.

Не так давно он был моим зятем и с моей помощью стал королем Нортумбрии. Норманн, обязанный мне троном. Я занимал при Сигтригре то же место, что Этельхельм при Эдуарде: был самым могущественным его олдерменом, единственным человеком, которого королю оставалось либо улещивать, либо убить. Но одновременно мы были друзьями, хотя во время той встречи в древнем римском дворце в Эофервике он был очень зол.

– Ты пообещал убить Этельхельма? – бросил он мне в лицо.

– Я дал клятву.

– Зачем! – Это не был вопрос. – Чтобы защитить Этельстана?

– Я поклялся защищать его. Поклялся много лет…

– И ему опять понадобилось, чтобы ты шел на юг, – перебил меня Сигтригр, – спасать Уэссекс от внутренней неурядицы! Спасти Уэссекс! Ты уже сделал это в прошлом году! Ты спас этого ублюдка Этельстана. А нам выгодна его смерть. Но нет, тебе нужно выручать жалкого засранца из беды! Ты никуда не пойдешь, я запрещаю.

– Этельстан – твой шурин, – напомнил я.

На это Сигтригр ответил резким словцом и пнул стол. Римский сосуд из синего стекла упал и разбился, взвизгнули королевские волкодавы.

– Ты не должен идти, – убеждал зять, наставив на меня палец. – Я запрещаю!

– Государь, у нас нынче принято преступать через клятвы? – спросил я.

Он снова выругался, прошелся сердито по каменному полу, потом повернулся ко мне:

– Когда Эдуард умрет, саксы передерутся между собой, так ведь?

– Скорее всего.

– Так пусть дерутся! – воскликнул Сигтригр. – Молись, чтобы эти ублюдки перебили друг друга! Нам это на руку: пока они воюют между собой, им недосуг воевать с нами.

– Но если победит Эльфверд, он непременно нападет на нас, – возразил я.

– А Этельстан не нападет? Думаешь, он не поведет армию через нашу границу?

– Он обещал не делать этого. Пока я жив.

– Это ненадолго, – вставил Сигтригр, придав своим словам тон угрозы.

– И ты женат на его родной сестре-близняшке, – напомнил я.

– Полагаешь, это его остановит? – Сигтригр сердито зыркнул на меня.

Прежде он был женат на моей дочери, которая погибла, защищая Эофервик. После ее смерти король Эдуард под угрозой вторжения в Нортумбрию вынудил Сигтригра жениться на Эдгит. Подпираемый другими противниками, зять согласился. Эдуард провозгласил этот брак символом примирения между саксонскими государствами и подвластной норманнам Нортумбрии, но только глупец не понимал, что истинной его целью было поместить христианскую королеву-саксонку на трон вражеской страны. Если Сигтригр умрет, то его сын, мой внук, будет слишком юн, чтобы принять бразды правления. Даны и норманны никогда не признают благочестивую Эдгит своей правительницей и посадят на престол Нортумбрии кого-то из своих, тем самым дав саксам повод для нападения. Под предлогом восстановления Эдгит на ее законном месте они приберут Нортумбрию, мою страну, к рукам.

Все это было так. И тем не менее я собирался выступить на юг.

Я дал клятву не только Этельстану, но и Этельфлэд, дочери короля Альфреда, которая была не просто моей любовницей, но я ей очень дорожил. Я обещал защищать Этельстана и убить его врагов после того, как умрет король Эдуард. А если человек нарушает клятву, он теряет честь. При жизни мы можем иметь многое: знатное происхождение, земли, успех. И у меня все это было. Но после смерти нам предстоит путь в загробный мир, и туда мы сможем забрать лишь свою репутацию, а у человека без чести нет репутации. Я решил сдержать клятву.

– Сколько людей ты берешь с собой? – спросил Сигтригр.

– Всего сорок.

– Всего сорок! – с сарказмом повторил он. – А что, если нападет Константин Шотландский?

– Не нападет. У него руки связаны дракой с Овейном из Страт-Клоты.

– А норманны на западе? – допытывался зять.

– Ты побил их в прошлом году.

– А у них новые вожаки, и корабли продолжают прибывать!

– Значит, побьем их в следующем году, – отрезал я.

Сигтригр снова сел, и двое волкодавов подскочили к нему, чтобы хозяин их погладил.

– Мой младший брат приплыл из Ирландии, – сообщил он.

– Брат? – Я знал, что у Сигтригра есть брат, но зять редко вспоминал о нем, и у меня сложилось впечатление, что он до сих пор в Ирландии.

– Гутфрит, – процедил он имя. – Он рассчитывает, что я стану одевать и кормить его.

Я обвел глазами большой зал, ловя взгляды приближенных Сигтригра:

– Он здесь?

– В борделе, скорее всего. Так ты все-таки идешь на юг? – проворчал Сигтригр.

Он выглядел стариком, хотя был моложе меня. Его некогда красивое, несмотря на недостающий глаз, лицо покрылось морщинами, волосы поседели и поблекли, борода поредела. Новой королевы во дворце я не встретил, – по слухам, большую часть времени та проводила в основанном ею в городе монастыре. Ребенка Сигтригру она до сих пор не родила.

– Мы идем на юг, – подтвердил я.

– Откуда и грозят нам главные беды. Только не езжай через Линдкольн, – уныло посоветовал он.

– Почему?

– Говорят, что там чума.

Финан, стоявший рядом со мной, перекрестился.

– Я обойду Линдкольн, – довольно громко пообещал я: поблизости находилось около дюжины слуг и дружинников, и мне хотелось, чтобы они услышали мои слова. – Мы воспользуемся западной дорогой через Мамесестер.

– И возвращайся поскорее, – пробормотал Сигтригр. – Живой.

Он сказал это искренне, но словно нехотя. Мы выехали на следующее утро.

У меня не было намерения пользоваться для пути на юг какой-либо из дорог, но я хотел, чтобы весь двор услышал мои слова. У Этельхельма были при дворе Сигтригра соглядатаи, вот пусть теперь сторожат римские дороги, ведущие из Нортумбрии на юг, в Уэссекс.

В Эофервик я поехал, считая своим долгом известить Сигтригра, однако, пока мы были в пути, Берг вел «Сперхафок» вдоль побережья к укромной гавани на северном берегу Хамбра, где ему предстояло ждать нас.