Исчезнувший - Джеффри Дивер

– Три секунды?

– Ну да. К тому же настоящие артисты не просто меняют одежду – они еще и актеры: изменяют походку, осанку, манеру говорить. Все это нужно заранее подготовить. В большинстве случаев быстрое переодевание – это, по существу, умение быстро раздеваться. Одежда должна легко сниматься, так что она, как правило, на кнопках. И сделана из шелка или нейлона, поэтому можно надеть не один слой. Я сама иногда ношу по пять костюмов.

– Значит, шелк? – уточнил Райм. – Мы нашли серые шелковые волокна с матовым оттенком, – пояснил он. – Офицеры, оказавшиеся на месте преступления, сообщили, что на уборщике была серая спецовка.

Кара кивнула:

– Костюмы и должны выглядеть как хлопковые или льняные и потому не блестеть. Еще мы носим на теле складные шляпы, раздвигающиеся зонтики и кошелки – все, что угодно. И конечно, парики. Для изменения внешности очень важны брови. Если изменить их, лицо процентов на шестьдесят-семьдесят становится другим. Потом еще добавляются кое-какие накладки – мы называем их приспособлениями, – они из латекса и приклеиваются спиртовым раствором. Те, кто специализируется на переодеваниях, изучают структуру лица, характерную для различных полов и рас. Хороший протеец, зная отличительные особенности мужского и женского лица, за считаные секунды может «сменить пол». Мы изучаем и психологическую реакцию на лица и осанку, так что при необходимости умеем становиться красивыми или уродливыми, преуспевающими дельцами или нищими.

Профессиональные тайны фокусников, конечно, интересны, но Райма сейчас особенно занимали отдельные специфические моменты.

– Не сообщите ли нам чего-нибудь, что позволило бы поймать его?

Кара покачала головой:

– Я не знаю ничего такого, что привело бы вас в какой-то конкретный магазин или куда-то еще. Но у меня есть некоторые общие соображения.

– Давайте.

– То, что преступник использовал меняющую цвет веревку и накладки для пальцев, наводит на мысль, что ему знакомо искусство, называемое ловкостью рук или искусством манипуляции. Это значит, что он может обчищать чужие карманы, прятать ножи, пистолеты и так далее. Воровать ключи и удостоверения личности. Он также владеет трансформацией, поэтому легко понять, какую проблему это создает для вас. Но самое главное – трюк «Исчезнувший человек», фитили и шутихи, исчезающие чернила, черный шелк. Все это означает, что он иллюзионист, получивший классическую подготовку.

Кара объяснила разницу между манипулятором и иллюзионистом, который имеет дело с людьми и крупными предметами.

– Почему это так важно для нас?

– Потому что иллюзия требует не просто физической ловкости. Иллюзионисты изучают психологию публики и создают целые схемы, рассчитанные на то, чтобы обмануть не только взгляд, но и разум. Они стремятся не к тому, чтобы заставить вас смеяться при виде того, как исчезает четвертак, а хотят заставить до конца поверить увиденному, хотя на деле происходит нечто прямо противоположное. Вы должны твердо помнить об одном.

– О чем? – спросил Райм.

– Об отвлечении… Мистер Бальзак говорит, что это душа иллюзии. Вы слышали такое выражение: «рука двигалась быстрее взгляда»? На самом деле так не бывает. Взгляд всегда быстрее. Поэтому иллюзионисты стремятся обмануть ваш взгляд, заставив не заметить то, что делает рука.

– Вы имеете в виду отвлечение внимания? – спросил Селитто.

– Не только. Отвлечение призвано привлечь внимание зрителей к тому, что вам нужно, и отвлечь от того, куда они не должны смотреть. Существует множество правил, которые вколотил в меня мистер Бальзак. Например, то, что публика не замечает привычных вещей, ее всегда тянет к новому. Зрители не обращают внимания на одинаковые вещи и концентрируется на чем-то необычном. Они игнорируют предметы неподвижные и смотрят на те, что приходят в движение. Хотите сделать что-либо невидимым? Повторите это четыре или пять раз, и очень скоро публике станет скучно, зрители начнут отвлекаться. Они могут смотреть на ваши руки и не видеть того, что вы делаете. Вот тогда они ваши. Итак, здесь преступник применяет два вида отвлечения. Первый – это физическое отвлечение. Часы. – Кара сделала шаг в сторону Сакс и, пристально глядя на свою правую руку, медленно подняла ее и указала на стену, после чего резко опустила. – Видите – вы смотрели на мою руку и туда, куда я указывала. Вполне естественная реакция. Следовательно, вы едва ли заметили, что моя левая рука держится за пистолет Амелии.

Сакс вздрогнула, опустив взгляд и обнаружив, что Кара действительно наполовину вытащила из кобуры ее пистолет.

– Поосторожнее, – сказала Сакс, опуская его в кобуру.

– А теперь смотрите в тот угол. – И Кара снова вытянула правую руку.

На сей раз, однако, Райм и все остальные не спускали глаз с ее левой руки.

– Следили за моей левой рукой, да? – Она засмеялась. – Но не обратили внимание на мою ногу, которой я задвинула под стол эту белую штуку.

– Подкладное судно, – нехотя уточнил Райм, раздраженный тем, что его снова провели. Вместе с тем он ощущал, что набрал несколько очков, упомянув название предмета, который она передвинула.

– В самом деле? – Кара ничуть не смутилась. – Ну так вот: это не только подкладное судно – это еще и отвлечение. Потому что, пока вы смотрели на него, я другой рукой кое-что взяла. Вот. – Она подала Сакс баллончик со слезоточивым газом. – Это нужная вещь? – (Амелия нахмурилась и, осмотрев свой пояс, повесила баллончик на место. ) – Это физическое отвлечение. Выполнить его довольно легко. Есть еще психологическое отвлечение – вот оно значительно труднее. Зрители ведь не дураки и знают, что вы хотите их надуть. Собственно, они ради этого и пришли на представление, верно? Поэтому мы стараемся уменьшить или свести на нет подозрения публики. Самое главное – вести себя естественно. Вы говорите и действуете в соответствии с ожиданиями публики. Но, прикрываясь этим, вы незаметно проделываете нечто другое. Если вы поступаете неестественно, публика сразу настораживается. Например, я заявляю, что могу читать ваши мысли, и делаю это вот так. – Кара положила руки на виски Сакс и на миг закрыла глаза. Отступив после этого на шаг, она вернула ей сережку, которую сняла с левого уха.

– Я ничего не почувствовала.

– А вот публика сразу все поняла. Если вы утверждаете, что умеете читать мысли (в это, кстати, мало кто верит), вам для этого незачем к кому-то прикасаться. Но вот если я скажу, что должна прошептать вам на ухо что-то такое, чего никто не должен слышать… – Кара наклонилась к Сакс, моментально поднеся к губам правую руку. – Это уже будет вполне естественный жест.